Желательно, однако, облегчить свою жизнь и увеличить эффективность своей борьбы – привлечь на свою сторону силы общества. Пусть врагов «мочит» государство, например. Ведь государство служит, в том числе, для защиты общественного «организма». Но насколько выполнимы претензии врагов об избежании всех ошибок? В какой степени требование безошибочности со стороны врагов является преступным и – в этом смысле – антигосударственным требованием?
Очевидно, что безошибочных людей нет, во всяком случае, среди тех, кто занимается сложными вопросами и идет не изученными еще путями. Но, может, человек способен добиться своей безошибочности, улучшив себя? Если его знание еще не совершенно, то нельзя ли отнестись к знанию, как к объекту, изучить его, усовершенствовать до безошибочности?
Теперь мы можем ответить на этот вопрос, потому что знаем, что если за изменение объекта в нужную сторону отвечает человек, то человеку необходимо практическое знание. Человек тогда не может опереться на традицию, инстинкт и т.п. «внешние» методы, но вынужден добиваться и опираться на соответствие своих представлений о мире с самим миром – тогда он может гарантировать соответствующий результат. И мы знаем важные свойства, которыми обладает практическое знание. А именно – оно «должно использоваться еще до момента получения результата». Интересующим нас результатом в данном случае является безошибочность мышления. И я не могу опираться на ту часть своего мышления, безошибочность которой я еще не обеспечил.
Но на какую часть мышления я тогда могу опираться? Нельзя ли замкнуть мышление на себя само в духе: первая часть проверила другую, вторая – третью, а третья – первую? Нет, нельзя, потому что 1я должна проверить 2ю ДО того, как 2я проверит 3ю, 2я должна проверить 3ю тоже до того, как она проверит первую. Значит – в силу транзитивности этого «до», 1я выполнит свою проверку 2ой части еще до того, как 3я часть проверит 1ю на предмет безошибочности. Но тогда нет никакого практического знания о безошибочности 1ой части в момент ее работы. А для правильного изменения мира нам необходимо наличие практического знания. Как видим, тут его нет, оно не предшествует результату, поэтому самостоятельно построить безошибочное знание невозможно.
Понятие «практическое знание» позволило нам очистить наши рассуждения от мистики. Ведь, вроде, у человека есть какие-то теоретические знания про себя, он может собой как-то управлять и кажется, что эти его возможности он может довести до «самозамыкания». Однако, построение такой замкнутой системы требует осознанных изменений, а осознанные изменения невозможны без практического знания. Вот тут и выясняется, что достаточно полное практическое знание о себе невозможно в силу того, что оно должно в своих проявлениях опережать предмет своего знания, но невозможно быть быстрее себя самого.
Кстати, если бы мы попытались решить проблему безошибочности иным методом – не обязательно осознанными действиями – то мы опять столкнулись бы с невозможностью замкнуть эти методы друг на друга и добиться их совершенства. Ведь любое действие, направленное на достижение какого-либо результата, должно предшествовать этому результату. Даже если бы традиция пыталась контролировать традицию, инстинкт и т.д.
Но раз нельзя замкнуть методы на сами себя, то ведь из них можно сделать бесконечную цепочку? Тогда каждое звено будет контролироваться каким-то другим звеном. Однако бесконечную вложенность в прошлое мы брать не можем, потому что у нас уже есть прошлое и исправить уже невозможно. И бесконечная схема контроля, развернутая в пространство и/или будущее нас тоже не может устроить, потому что на создание такой схемы необходимо бесконечные ресурсы и время, а у нас все ограничено. Устремлять же бесконечность в микромир невозможно из-за квантовой неопределенности – нельзя сжимать биты до бесконечности.
Если вернуться опять к вопросу о практическом знании, то практическое знание должно опережать свой предмет. Отсюда следует, что данное практическое знание не знает себя. А из этого следует, что никакая ограниченная система не может иметь практического знания о себе больше, чем половина всей информации об этой системе. Действительно, практическое знание себя не знает, но имеет сложность не меньшую, чем все то, что этому знанию известно. Отсюда и следует вывод о «половине». Это же верно и для человека. Поэтому девиз древних «Познай самого себя» не осуществим более, чем на половину – если под «познанием» понимать получение практического знания.
И вот что характерно – система (в том числе человек) не знает как раз решающую часть информации о себе, как раз ту свою часть, которая способна опережать другие события и изменять мир (в том числе человека).
Я уже приводил в предыдущем разделы примеры очень отличающихся друг от друга разновидностей знаний. Это многообразие и создает иллюзию каких-то возможностей, скрывающихся во всей этой непонятности. Но подход на основе практического знания позволяет многое распутать. Особенно прояснился вопрос с рефлексией.
Вернемся к нашим воображаемым врагам и их требованиям безошибочности. Теперь понятно, в чем состоит преступность и антигосударственная суть этих призывов. Они принуждают человека добиваться того, что недостижимо. Он будет строить всякие рефлексивные конструкции, которые увеличивают сложность системы и делают ее шаткой, не приближая (а удаляя) человека от качественного мышления.
Система становится шаткой потому, что она пытается решить не решаемую задачу безошибочности, поэтому ее усилия, ее конструкции – ошибочны, а ошибки в нашем мире грозят неприятностями. Идет накопление сложности, а не информации. Ведь информация не суммируется, как числа. Если «X знает Y, Y знает Z», то X содержит больше информации, чем Y и Z вместе взятые, потому что уже Y знает Z и добавление информации Z ничего не меняет. Дело в том, что утверждение «За окном идет дождь», сказанное тысячу раз, несет столько же информации, сколько утверждение «За окном идет дождь», сказанное один раз. Но рефлексивные конструкции копят одно и то же многократно, да еще и ошибочное, по сути.
Может быть теоретическое знание, которое не предшествует своему объекту. Но для практического использования теоретического знания на его базе должно быть сделано практическое знание, и последнее должно удовлетворять требованию опережения практического результата. Теоретическое знание – это, в каком-то смысле, пища для размышления, инструмент, но возможности его практического использования ограничены. И эти ограничения находятся в самой природе практического знания.
Еще примеры теоретического знания с рефлексией:
Я могу сказать: «Эта мысль находится вот в этой голове» и буду прав. Но сама эта мысль не осознала себя – потому что она не может быть быстрее себя. Подобные «рефлексивные» высказывания не являются сами по себе практическим знанием. Так же уравнение X+1=2*X не является практическим знанием икс. Это лишь пища для размышления.
Изучая мир, мы, фактически, заменяем неожиданности внешнего мира неизвестностью в части нашего внутреннего мира. Можно, конечно, надеяться, что наш внутренний мир «хороший», «безопасный» и поэтому нет нужды его знать. Однако наличие безопасности (предполагаемой) и наличие знаний – разные вещи. Домашний кот может быть в полной безопасности, но это не значит, что он знает больше человека. А когда в нашем «безопасном» мире происходит что-то крайне не безопасное, то тут и выясняется, что его «безопасность» основана не на практическом знании, а на вере, и что гарантий безопасности у нас нет, и никогда не будет.