С точки зрения вульгарного индивидуализма, жертвовать своей жизнью ради высоких идеалов – несусветная глупость. Человек, который, например, садился в горящий танк и шел на таран врага – чтоб спасти своих товарищей – прямо-таки дурак с точки зрения вульгарного индивидуализма. Конечно, люди типа Чубайса, Познера, Немцова, Гайдара, Ельцина и им подобные хотели бы, чтобы за них кто-то был готов жертвовать своей жизнью, но представить себе, что Немцов жертвует своей жизнью ради Познера или Познер жертвует своей жизнью ради Немцова – просто смешно. Они считают подобное поведение идиотским. Использовать «идиотов» в своих целях – это они с удовольствием, но самим быть такими – увольте.
И ведь как легко привести «аргументы» в пользу вульгарного индивидуализма! Зачем, мол, смотреть на века, на страну, на то, как знания передаются новым людям? Смотри на себя, какой ты есть в данный момент, думай только о своей шкуре (ну, и ближайшей камарилье для собственного же удовольствия) и ни о чем больше! И тогда ты «убедишься», что вульгарный индивидуализм – единственно верен. Как я уже отмечал, при подходе: «смотри на себя, какой ты есть в данный момент» непонятно как ты вообще возник и что на тебя влияет, почему ты следуешь неким общественным правилам, как возникли эти правила, для чего ты выполняешь работу. Поэтому с логической точки зрения вульгарный индивидуализм безумен, но «зато» он «обосновывает» первоочередную заботу вульгарного индивидуалиста о собственной шкуре.
Не только вульгарный индивидуалист, но и нормальный человек руководствуется в своих поступках своими мыслями и чувствами, он тоже испытывает свои печали и радости. Но «общественный человек» может радоваться даже тогда, когда сам он теряет, но приобретает общество в целом и грустить тогда, когда его обогащение по случайным причинам нанесло ущерб другим ориентированным на общество людям. В последнем случае он попытается скомпенсировать ущерб, даже если можно этого и не делать.
Гармония общественного поведения видна, только если не ограничиваться рассмотрением отдельного человека. Ведь с точки зрения вульгарного индивидуализма такие чувства не адекватны: теряешь – и радуешься, получаешь – и огорчаешься. Если не рассматривать интересы остальных людей, интересы общества, то не имеет значения, кому достается «потерянное» тобой – другому человеку или помойке, а вульгарный индивидуалист в своих поступках исходит именно из заботы о своей шкуре, а не из заботы о других людях.
Впрочем, если денег куры не клюют, то вульгарный индивидуалист тоже может покормить бедных для собственного развлечения, как, например, голубей. Но, в отличие от общественного человека, он не будет испытывать душевного дискомфорта от того, что хорошим людям плохо, а он им пока не помог. Общественным человеком во многом движет совесть, вульгарный индивидуалист руководствуется только собственной выгодой или удовольствием.
Разумеется, ситуация не настолько примитивна, что вульгарный индивидуалист шагает по трупам других людей ради своей выгоды. При таком поведении ему быстро оторвут голову. Нет, он вполне в состоянии демонстрировать заботу о других – если видит в таком поведении дальнейшую выгоду для себя. Проблема в том, что дальнейшую выгоду не всегда возможно просчитать. Общество – это очень сложная «вычислительная» система и уровень ее расчетов отдельная личность превзойти обычно не может в долговременном плане. Ты либо доверяешь этой системе, работаешь для ее совершенствования, полагаешься на ее справедливость и тогда ты – общественный человек, либо ты основываешься на заботе о своей шкуре и тогда вынужден опираться лишь на собственные расчеты.
Вульгарные индивидуалисты порой утверждают, что все исходят, или должны исходить, из стремления к собственной выгоде. Однако нормальный человек помогает своему близкому потому, что это человечно, а не строит хитрые рассуждения, как это обратить в выгоду. Разумеется, человек вправе рассчитывать, что и ему помогут, когда ему будет плохо, но не по принципу «ты мне, я тебе», а потому, что нормальные люди должны помогать нормальным людям, независимо от того, помогал ли ты мне и поможешь ли именно ты мне в будущем. Поэтому рассуждения о выгоде здесь просто излишни для нормального человека.
Нередко общественное поведение дает и прямую выгоду, но и в этом случае вычисления своих выгод излишни, потому что отступать от человечного поведения все равно не следует – даже если это и не дает видимой выгоды. Поясню на примере:
Можно считать, что человек идет за кефиром не потому, что ему нужен кефир. Можно представить, что он сначала думает (или может подумать): «А не выброситься ли мне из окна?». И придя к выводу, что лучше не выбрасываться, решает сходить за кефиром. Но рассуждения о выбрасывании из окна по сути – лишние для нормального человека. Нормальный человек из окна не выбрасывается и от человеческих принципов не отступает.
Демонстрация общественного поведения, если внутри ты являешься вульгарным индивидуалистом, требует затраты гораздо больших ресурсов мышления, чем естественное поведение общественного человека. Поэтому общественный человек гораздо больше (при прочих равных) способен сделать для общества, и здоровое общество стремится таких людей поддерживать. Возможно, что воздастся за добрые дела даже не ему, но улучшенное им общество будет точнее реагировать на хороших людей после его смерти. Поэтому общественный человек терпелив – он борется за справедливость вообще, а не только в отношении себя. А вот вульгарный индивидуалист ждать не может – работать для хороших людей вообще (а не конкретно для себя любимого) ему интереса нет. Это один из признаков, отличающих общественного человека от скрытого вульгарного индивидуалиста.
Сколько бы вульгарный индивидуалист не утверждал о своей самодостаточности, но без знаний окружающих его людей, без общения с ними он прожить не может. Поэтому он просто вынужден так или иначе признаваться в своем вульгарном индивидуализме, чтобы совершенствовать свои корыстные и шкурные способности. Это еще один вопиющий признак вульгарного индивидуалиста.
Как я уже отмечал раньше и в этом разделе, мышление вульгарного индивидуалиста логически дефектно, поэтому ошибки в его поведении неизбежны, надежно замаскироваться он практически не способен, а его деятельность в сумме наносит ущерб обществу, проявляя его сущность.
Вспомним, как все эти ельцины, гайдары и им подобные шумели о «чрезмерных» привилегиях советской элиты, разок съездили на трамвае, сокрушались о «раздутом» и «прожорливом» чиновничьем и репрессивном аппаратах и бедных диссидентах. А чем все кончилось? Нахапали себе денег и «собственности» (интересно, за какие такие заслуги?), чиновничий аппарат раздули больше, чем был во всем Союзе, коррупцию развели, какая «совку» и не снилась. Тюрьмы переполнены и условия там такие, что солженицинский Иван Денисыч жил по сравнению с этими условиями просто в раю. Так что, если ты вульгарный индивидуалист, то не получается замаскироваться под нормального человека – «по делам узнаете их».
Конечно, вульгарным индивидуалистам не хочется отвечать за свои преступления (совершенные или желаемые), а маскироваться – ужасно тяжело. Поэтому их мечта – легализоваться. Объявить вульгарный индивидуализм единственно верной идеологией.
К тому же в учебниках рыночной экономики за модель человека взят именно вульгарный индивидуалист. Такое представление об экономическом человеке, идущее с Запада, мы еще обсудим в Книге 2. Здесь лишь отмечу, что кроме экономики есть политика, которая и устанавливает законы, «правила игры», есть идеология – идущая еще от А. Смита и основанная на принципе «честной сделки», что уже резко отличается от вульгарного индивидуализма, есть особый психотип человека Запада. Таким образом, есть важнейшие особенности человека Запада, которые отличают его от вульгарного индивидуалиста, и без этих особенностей общество Запада не могло бы существовать. Но вульгарные индивидуалисты не хотят обращать внимание на эти «нюансы», им нужна идеология вульгарного индивидуализма в чистом виде.
Возьмем, например, идею периода перестройки, что каждый должен заботиться только о собственной выгоде, и от этого всему обществу станет хорошо. Более того, говорилось, что думать об общественной выгоде вредно, что только в заботе о себе любимом – ключ к национальному процветанию. Дошли до утверждений, что «Всякая прибыль моральна». Якобы, обосновывать свою деятельность с точки зрения общественной полезности прямо-таки вредно. На самом деле, если пользу от данной деятельности объяснить нельзя, то эта деятельность – вредная. Ведь человек на что-то живет, потребляет чужую продукцию, чужой труд. А что взамен? Если никакой пользы, то значит он – фактически – живет воровством. Поэтому перед началом любой деятельности следует подумать, что полезного от моей деятельности обществу и не принесу ли я больше вреда, чем пользы? Не займу ли я место лучшего (для общества) человека, чем я? И если тебя спросят люди – какая от тебя польза, не занимаешь ли ты место лучшего человека, чем ты – ты должен эту пользу предъявить. А иначе ты – вор, вроде тех, что в период перестройки разграбили страну. И при этом на каждый украденный рубль еще и развалили на сто рублей.
В спокойной обстановке человек должен заботиться о своей жизни – потому что здоровое общество заинтересовано в сохранении своих людей. Но общественный человек понимает, что он сохраняет себя именно как общественную ценность, поэтому апеллирует к соблюдению общих правил, и отстаивает наряду с принципами справедливости свои права потому, что лучше других знаком со своими проблемами. Вульгарный же индивидуалист считает немыслимым, чтобы его личную жизнь задевали – независимо от его ценности и потребностей общества. Его жизнь должны беречь не потому, что от него какая-то польза, но потому, что это же он! И убийца, зарезавший, например, обычного человека, будет с удивлением и страданием смотреть на окружающих, когда ему зачитают смертный приговор. Как же так – МОЮ жизнь отнимают! И ведь кто-то пожалеет этого урода, ведь как он – «бедненький» – потрясен и напуган.
Или возьмем дело «Юкоса». Когда «приватизаторы» разоряли страну, назначая будущих миллиардеров, то что-то они не возмущались своими махинациями. Когда же их только чуть тронули, то какой вой поднялся! Уже чихать на закон, уже президент должен вмешиваться в дела прокуратуры, уже и преступлений расследовать нельзя и денег – как бы они получены не были – нельзя у них забирать. Это же «их» деньги, это же их жизни, их свобода творить преступления, их «я», а общество – не они, и законы общества ниже, чем их «я».
Разумеется, если власть в обществе захватывают вульгарные индивидуалисты, то оно идет к своей гибели. При этом вовсю раздаются призывы к самопожертвованию, хотя обеспечить порядок и заставить всех служить общей цели власть не собирается. Так с приходом либералов после февральской революции 1917 г. было, фактически, отменено единоначалие в армии, расцветала спекуляция хлебом, все устоявшиеся институты страны были разрушены – это в условиях войны! Когда не остается единого организма общества, то остается спасать лишь свою шкуру – независимо от того, вульгарный ты индивидуалист или общественный человек. Историческая культура страны уничтожена изнутри властью либералов, ответственность отменена, негодяи спасают свою шкуру в любом случае, а за что тогда воевать и умирать общественному человеку? Защищать свою Россию от немцев? А разве в тылу не захватили власть те же немцы и даже хуже? Умирать за спекулянтов? Но почему ты должен умереть, а они – остаться? Разумеется, солдаты частично воткнули штык в землю, а частично пошли разбираться с внутренними оккупантами.
Либеральный развал России в 1917 затормозил Ленин. Не сразу – смена власти обострила кризис, сделало скрытое отделение частей Империи явным. Так хирург, вскрывая грудную клетку больного, утяжеляет его состояние, но без операции больной умрет наверняка. Ленин сумел выиграть время и восстановить армию. Люди начали воевать, когда трусов стали расстреливать, дисциплина стала железной, спекулянты и либералы были задушены в тылу, а крестьянам была передана земля. Справедливость если не была восстановлена, то было очевидно направление усилий. Большевики не прятались в тылу, а жертвовали своими жизнями, когда это было надо, и расправлялись с вульгарными индивидуалистами – чего не делала в конце ослабевшая от либерализма монархия (это ее и погубило – безнаказанные гучковые, милюковы, спекулянты и им подобные).