Не всякое знание годится для практического использования. Например, мы знаем (мы считаем, что знаем), как работает Солнце, но при этом мы совершенно не в состоянии на него повлиять (выключить/включить). Другой пример - умный человек в фашистском концлагере. Он может на сто ходов вперед просчитывать тупого фашиста, но ничего практического их этого знания получить нельзя. Все равно этого узника загонят в душегубку или застрелят. Разница между узником и фашистом в том, что у узника есть знание, а у фашиста - автомат. И автомат в подобной ситуации оказывается эффективней.
Или историческое знание - практически использовать его непосредственно к объекту этого знания невозможно, потому что прошлое нельзя изменить. Но историческое знание можно использовать для того, чтобы сделать с его помощью какое-нибудь практическое знание. Например, зная, как жило племя и куда пошло - можно предвидеть, что будет найдено по пути его движения. Так историческое знание помогает прогнозировать будущие события (место, где будут успешными археологические раскопки, например). Ну, и, разумеется, историческое знание - пища для анализа. Ведь мир предсказуем, как уже было отмечено. Поняв закономерности, идущие из глубины веков, мы можем лучше предвидеть тенденции, которые создают будущее.
Или возьмем любую аксиоматическую теорию. В ее основе лежит система "логических уравнений" (аксиом), которые связывают между собой "неопределяемые" понятии. Например: ноль, операция сложения, операция умножения, операция добавления единицы и т.д. Но теория сама по себе не является практическим знанием. Мы можем выводить новые выражения из исходных "логических уравнений", однако сами по себе такие выводы - лишь игра символами. Но когда известно, что натуральные числа удовлетворяют аксиомам Пеано, то тогда теория Пеано становится практическим знанием о натуральных числах.
К тому же с практической точки зрения знание должно давать возможность изменить мир. А то есть какое-нибудь неизменное знание о чем-то столь же неизменном и все что делает это знание - существует, без всякого использования. Но что такое "знать"? Разве это то же, что "существовать"? Если то же, тогда все в мире знает себя. Тогда можно считать, что существование стола - это и есть знание стола о себе самом. Но какой практический прок от такого "знания"? Оно ничего не добавляет к существованию, кроме лишнего термина.
Чтобы не запутаться во всех этих разновидностях знаний, нам нужна "точка опоры". И возьмем в качестве такой точки "практическое знание". Все остальные разновидности знаний могут способствовать появлению практического знания, а могут и не способствовать. Есть определенные ограничения на количество практического знания, которого можно достигнуть. Мы еще разберемся с ограничениями, но пока вот два базовых ограничения, которым должно удовлетворять практическое знание:
Во-первых, практическое знание имеется еще до момента получения результата.
Если результат уже стал фактом, то время назад не вернешь. Можно исправить ситуацию, но это будет уже другой момент времени, другие факты. В этот другой момент времени может уже и быть практическое знание, и оно будет только в том случае, если оно будет еще до того, как произойдет интересующее нас событие. Знание должно правильно предвидеть будущее, чтобы его формировать.
Например, ты приходишь домой и ожидаешь увидеть привычную обстановку. Тогда ты ее знаешь и предвидишь изменения (смена обстановки рабочей на домашнюю). Сам дом не изменился, но произошли изменения в течение дня для тебя самого. А если приходишь, и в квартире нет ни мебели, ни вообще ничего, то это - неожиданные изменения. Другой пример - ожидаешь, что помидоры вырастут, и они выросли - тогда результат соответствует знанию, а если не выросли, то - не соответствует и практического знания (правильного) о помидорах не было.
Во-вторых, практическое знание должно использоваться еще до момента получения результата.
Это ограничение необходимо, чтобы избежать неизменного "знания" о неизменном объекте. Сам объект может и не измениться, но человек должен что-то сделать для обеспечения такой неизменности. Должен хотя бы убедиться, что никакой угрозы нет и предпринимать ничего не надо. Если же знание вообще никак не используется, то практического знания в таком случае нет.
Кстати, объект сам по себе может и не меняться. Если есть изменения, то они могут быть только относительно субъекта. Например, можно врезаться в столб и предвидеть в последние мгновения, что врежешься. Характерная особенность столба - создавать удар - не изменилась, но для субъекта изменения есть.
Мы вынуждены полагаться на свое знание. Если ответственность за решение лежит на нас, и если мир не безопасен, то, как уже было отмечено, необходимо соответствие между твоим представлением о способах достижения приемлемого будущего и реальным воплощением этого будущего. Достижение благоприятных результатов по ошибке, когда ты не планировал удачу, когда твое представление не соответствовало реальному положению дел, когда ты шел не туда, но повезло удачно ошибиться - вещь исключительная, поэтому и необходимо соответствие.
Фактически нам порой предъявляют претензии за полученные нами отрицательные результаты даже тогда, когда к негативным последствиям привело наше следование ложным традициям, какому-либо инстинкту, инструкции и т.п. не зависящим от нас вещам. От нас даже могли требовать действовать именно в том ключе, который и привел к неприятностям. Но это не мешает тем, кто принуждал нас действовать негодными методами, еще и обвинять нас в отрицательных результатах этих методов. Складывается порой ситуация "Уж тем ты виноват, что кушать я хочу".
Понятно, что есть враги. Понятно, что твои поступки могут давать врагам повод для "наездов" и они будут отрицать, что для более качественной работы необходимо время, разбор проблем. Они могут сказать: "Зачем вообще нужно во все эти сложности углубляться? У хорошего человека и без всякого углубления все должно быть нормально".
Что ж, на взгляд некоторых людей я, значит, не являюсь "хорошим". Я занимаюсь достаточно сложными делами и иногда допускаю ошибки. В каком направлении приложение усилий будет более эффективным: в попытке преодолеть все свои ошибки или выстроить свою защиту и атаку на врагов, чтобы они отвалили, а то и исчезли? Если есть возможность, то подавить врагов бывает лучшей альтернативой. Ведь для борьбы требуется не безошибочность, а наличие удачных решений и совершение меньшего количества ошибок, чем у врагов. Уменьшить количество ошибок проще, чем избежать их вовсе, поэтому борьба с врагами в этом смысле требует решения менее трудных задач. Пусть враги доказывают, что они ошибаются реже и делают умные ходы чаще тебя. И тогда выясняется, что их привычка предъявлять претензии другим - совсем не то же, что способность быть лучше этих других.