Переход общества от одной целостной идеологии к другой целостной идеологии - типичное явление. Ведь не может быть устойчивым частичный переход, когда одна часть идеологии говорит человеку "иди направо", а другая - "иди налево". Человек ведь не может раздвоиться, общество может функционировать только в согласованном режиме. Война (включая гражданскую войну), кстати - это столкновение нескольких обществ, каждое из которых внутренне согласовано. Внутреннее рассогласование может быть - но временным и небольшим, иначе общество распадается.
Поэтому выбор идеологии обществом обычно осуществляется среди немногих проработанных целостных идеологий. И в этом смысле влияние на общество той личности, которая разрабатывает практически пригодную идеологию - огромно. Не появились бы некоторые личности (включая религиозных пророков) и общества, возможно, строились бы сильно иначе. Общество порой и не знает до конца, какую роль играют в нем некоторые правила. Так сложилось и - предполагается - в этом есть какой-то смысл. Но подобный бездумный подход все же уходит в прошлое, однако он очень характерен для архитекторов реставрации - ведь реставрация инстинктивно опирается на традицию, вопреки историческому провалу этой традиции в недавнем прошлом.
Бездумное следование целостным "идеологиям" характерно даже для животного мира. В своей известной книге "Агрессия" Конрад Лоренц приводит такой пример с серой гусыней Мартиной:
"И вот когда Мартина, послушно следуя за мной по пятам, вошла в это помещение, - она испугалась непривычной обстановки и устремилась к свету, как это всегда делают испуганные птицы; иными словами, она прямо от двери побежала к окну, мимо меня, а я уже стоял на первой ступеньке лестницы. У окна она задержалась на пару секунд, пока не успокоилась, а затем снова пошла следом - ко мне на лестницу и за мной наверх. То же повторилось и на следующий вечер, но на этот раз ее путь к окну оказался несколько короче, и время, за которое она успокоилась, тоже заметно сократилось. В последующие дни этот процесс продолжался. ... Проход к окну все больше приобретал характер привычки. ... Прошел год - и от всего того пути остался лишь один прямой угол: вместо того, чтобы прямо от двери подниматься на ступеньку лестницы у ее правого края, Мартина проходила вдоль ступеньки до левого края и там, резко повернув вправо, начинала подъем.
В это время случилось, что однажды вечером я забыл впустить Мартину в дом..., а когда, наконец, вспомнил о ней, наступили уже глубокие сумерки. Я заторопился к двери, и едва приоткрыл ее - гусыня в страхе и спешке протиснулась в дом через щель в двери, затем у меня между ногами и, против своего обыкновения, бросилась к лестнице впереди меня. А затем она сделала нечто такое, что тем более шло вразрез с ее привычкой: она уклонилась от своего обычного пути и выбрала кратчайший, т.е. взобралась на первую ступеньку с ближайшей, правой стороны и начала подниматься наверх, срезая закругление лестницы. Но тут произошло нечто поистине потрясающее: добравшись до пятой ступеньки, она вдруг остановилась, втянула шею и расправила крылья для полета, как это делают дикие гуси при сильном испуге. Кроме того, она издала предупреждающий крик и едва не взлетела. Затем, чуть помедлив, повернула назад, торопливо спустилась обратно вниз, очень старательно, словно выполняя чрезвычайно важную обязанность, пробежала свой давнишний дальний путь к самому окну и обратно, снова подошла к лестнице - на этот раз "по уставу", к самому левому краю - и стала взбираться наверх. Добравшись до пятой ступеньки, она остановилась, затем отряхнулась и произвела движение приветствия. Эти последние действия всегда наблюдаются у серых гусей, когда пережитый испуг уступает место успокоению. Я едва верил своим глазам. У меня не было сомнений по поводу интерпретации этого происшествия: привычка превратилась в обычай, который гусыня не могла нарушить без страха"
Напоминает реставрацию? Революция - это забег по лестнице "без правил", затем "реставраторы" испугались, вернулись и проделали все либеральные процедуры с большим старанием, чем самые либеральные либералы остального мира сейчас. Дикий капитализм, Чикаго, рэкетиры - полный набор. Не хватало только негров завести для краткого периода рабства на картофельных полях и индейцев - с целью их последующего отстрела и скальпирования.
Раз общество хочет, чтобы была предложена целостная теория взамен нынешней идеологии, то вот - я тоже стараюсь сделать это. Но чтобы начать писать книгу, надо еще дожить до этого, надо сохранить в себе необходимые ниточки жизни, надо суметь решить не одну проблему (что уже крайне сложно) - но кучу взаимосвязанных проблем. К счастью, такая работа идет в обществе. Написаны уже книги Кара-Мурзы о советской цивилизации, широко известна замечательная книга Паршева "Почему Россия не Америка", взгляд на советскую историю в контексте всей истории России и мира (особенно Запада) представлен книгами Кожинова и т.д. и т.п. Оппоненты не могут ничего возразить, они просто поливают грязью эти книги, не пытаясь даже касаться сути вопроса. Прекрасно, это говорит о том, что "демшиза" не способна ни думать, ни договариваться. Говорить надо не с ней, а с теми, кто может услышать и понять, "демшиза" должна быть проигнорирована, политические события с ней согласовывать не следует, сопротивление ее необходимо учитывать и преодолевать, достигать цели надо, не считаясь с ее интересами. Она не считается с другими, поэтому с ней тоже считаться не следует.
Ясно, что переход общества от капитализма - далеко не последний переход в истории, если, конечно, человечество скоро не погибнет. И каждый переход требует создания новой теории, и новые теории будет становиться все сложнее - раз за разом. И все изощреннее будут трудности, создаваемы противниками будущего. И это - еще один возможный источник гибели человечества, о котором я писал в самой первом разделе книги.
За человеческую историю накопился целый комплекс взаимоувязанных взглядов. Они менялись, и последняя целостная идеология была сформирована в эпоху Запада. Эта целостная идеология сформировалась далеко не сразу, и к началу 20 века вступила в период своей старости. Иная целостная идеология для современного мира еще не создана до конца, и Запад пока еще живет на старых "накоплениях" лучше других.
Знания о мире распадаются на множество направлений, например - представления о жизни. И в этом направлении можно выделить представления об обществе, затем можно выделить множество направлений и, в частности, - представления о человеке. У человека можно рассмотреть множество сторон, в частности, есть какие-то представления о мышлении и т.д. И в какой-то момент всю эту взаимоувязанную конструкцию начало "клинить".
Уже был кризис в физике - когда люди мучительно пытались втиснуть в рамки классической механики необъяснимые в ее рамках явления. Был кризис в математике - это такая "бомба", которая еще не осознана обществом и поэтому еще в нем не "рванула". В области же математики она "рванула" страшно - теоремы Геделя похоронили прежние надежды математиков на достижимость абсолютной истины, похоронили надежды найти универсальную формулу или алгоритм, который избавил бы от необходимости думать, избавил бы от необходимости изыскивать нестандартные способы решений.
Между прочим, и классическая механика, и идея абсолютной истины в математике были прекрасно согласованы со сформированной в идеологии Запада моделью человека - человека рационализирующего в мире, где все можно точно рассчитать, где все предопределено.
Еще я буду говорить в отдельной главе о дарвинизме и его проблемах. Возникли и другие острейшие кризисы в человеческих представлениях. Сейчас и в старых представлениях об обществе и человеке намечается идейная катастрофа. На протяжении более века мы имеем, с одной стороны, попытки втиснуть новые явления в рамки старых представлений ценой небольшого косметического ремонта и, с другой стороны, попытки создать и реализовать новые теории общества. Создание советского государства было наиболее успешной и далеко продвинувшейся попыткой такого рода.
Теперь я постараюсь изложить в общих чертах свою модель человека.