Еще одна важнейшая особенность "живого" - это чувства. Для ощущения "свободы воли" были найдены материалистические объяснения в разделе III "Рефлексия" главы 2.1 "Что значит "знать"?" и в предыдущих разделах текущей главы. Но как можно объяснить наши чувства? Не являются ли чувства уникальным свойством жизни, которые не сводятся к общим (для живого и неживого) законам мира?
Начнем рассмотрение данного вопроса на простом примере.
Пресноводная амеба в соленой воде будет метаться в поисках пресной области. Если же ситуация благоприятная, то она предастся "радостям" размножению, например. Её "желания" претворяются в жизнь и вот это совпадение "желаний" с возможностью их реализовать попробуем рассмотреть как удовольствие в зачаточном виде.
Если же она движется в направлении пресной воды и даже успешно, то это трудно назвать наслаждением, потому что это движение забирает ресурсы ее одноклеточного организма и лишает её возможности заниматься тем же размножением. Такое ее состояние попробуем рассматривать как горе в зачаточном виде.
Но для амебы ситуации "радости" и "горя" практически не отличаются - у нее появляется потребность метаться в соленой воде - и она мечется. Захотела поесть в благоприятных условиях - и поела. Казалось бы, потребность метаться приходит из внешнего мира, а потребность есть - из внутреннего, но у амебы нет мозгов, чтобы отличить внешний мир от внутреннего мира. К тому же такое отделение внешнего мира от внутреннего - штука весьма условная, о чем будет подробный разговор в главе 3.1 "Человеческое "я" - часть и целое".
Обратим внимание на то, что при любом страдании есть то, что побеждает. Если человека сжигают на костре (инквизиция, например), и он дико кричит, когда у него лопаются кожа и глаза, горит мясо, то при этом ведь побеждает огонь. Если рассматривать субъекта не отдельно, а в единстве с миром, то побеждает то, что сильнее и поражение слабого всегда с избытком компенсировано победой более сильного. Можно сказать, что в целом в мире победы преобладают.
Но характерной особенностью чувств является наличие предпочтений. Нам нравится или не нравится какое-то наше состояние (настроение), какой-то объект, какой-то человек и т.д. Мы предпочитаем одно развитие событий другому. И в своих предпочтениях в области чувств мы исходим вовсе не из интересов мира в целом, потому что мы его и осознать в целом не способны (да и какие у него "интересы"?), но исходим из каких-то своих ограниченных внутренних причин. В области чувств не состояние во внешнем мире важно, но состояние в мире внутреннем. И внешний мир имеет значение для чувств лишь в той степени, в какой он влияет на мир внутренний.
Поэтому чувства невозможны, если субъект не имеет своего внутреннего мира. А для того, чтобы внутренний мир был, необходимо выполнение 2х условий:
1. Внутренний мир данного субъекта может быть выделен (хотя бы со стороны);
2. Внутренний мир данного субъекта должен быть выделен самим данным субъектом - не целиком (что невозможно), но в существенной степени (процентов на 5, например).
Первый пункт очевиден: нельзя же считать, например, что у одного кубического метра порыва ветра есть свой внутренний мир. Если мы выделяем какой-то фиксированный кубометр в воздушном пространстве, то окружающий мир влияет на этот кубометр больше, чем этот кубометр влияет на себя самого.
Второй пункт не так очевиден. И связана эта неочевидность с условностью выделения объекта вообще. Поэтому разберемся с ней более подробно.
Рассмотрим, например, робота, играющего в шахматы. У этого робота цель - сделать по возможности лучший ход в данной позиции с целью приблизить заданную сторону ("белых" или "черных") к победе, или хотя бы отдалить от поражения. Эта цель, например, единственная, она прошита в программе и робот ради лучшего хода может хоть мир уничтожить - если это поможет ему в игре.
Есть ли у такого робота чувства? Нет, потому что в его конструкции не предусмотрена способность выделения себя из мира. Он может анализировать свои партии, положим, но точно так же он может анализировать и партии чужие. При анализе проведенной роботом партии ему совершенно безразлично - в плане учебы, - на какой стороне играл он сам, а на какой - противник. Он может обнаруживать усиления как за себя, так и за оппонента.
Когда робот играл, то у него не было возможности выбирать - он не решал за себя, а просто получил задание извне. Что он делает - преследует свою цель или защищает свой покой? Необходимость играть для него - вынужденность и боль или удовольствие?
Шахматный робот тоже накапливает информацию, но "переключает" его внешний мир. Вот если бы то, что он делает, "заводило" его, если бы он стремился повторить процесс борьбы снова, вот тогда можно было бы говорить о чувствах. Не обязательно даже, чтобы у него была какая-то я-концепция, достаточно, чтобы он стремился воспроизвести - в большей или меньшей степени - пережитые им ситуации. Уже в этом проявилось бы выделение из мира себя, о чем говорится во 2ом приведенном условии существования внутреннего мира. Тогда робот не просто стремился бы выполнить поставленную задачу, но найти её. И найти её для себя.
Конечно, для того, чтобы робот мог ответить на вопрос о чувствах, он должен был бы обладать ещё и коммуникативными возможностями, иметь достаточно высокий уровень мышления, который позволил бы ему сопоставить свою память и свои стремления, и создать концепцию своего "я". И при выполнении этих условий в ответ на вопрос о его стремлениях, о его "хорошо", он бы сказал нам об успешной борьбе, как о желательном для себя состоянии. Он отдавал бы себе отчет, что борьба "влечет" его и это его мнение было бы правдой.
Так что, природа чувств объяснима в рамках чисто "материалистического" подхода. И не видно принципиальных трудностей на пути создания чувствующей "машины", за исключением проблемы создания искусственного интеллекта. Но как раз вопрос разума, вопрос ощущения "свободы воли" уже был разобран в предыдущих разделах текущей части. В плане мышления особенности "живого объекта" тоже оказались объяснимы в рамках "материалистического" подхода.
Но интересно понять вот что: мы пришли к выводу, что без памяти (или ее зачатков) нет чувств. Причем память (или её зачатки) должна быть действенной - побуждать к воспроизводству (в той или иной степени) каких-то прошлых ситуаций, состояний и т.п. Но ведь память - это не само действие, на первый взгляд. Может, чувства есть и без памяти, но просто их невозможно выразить? Остается "вещь в себе", чувствует "тихо", а мы делаем "глубокомысленные выводы", что раз чувства не проявляются и не запоминаются, то их нет? Подобные заблуждения возможны, и в качестве иллюстрации такой возможности приведу анекдот.
После гражданской войны Василий Иванович Чапаев защищает диссертацию на тему "Таракан слышит ногами". В качестве доказательства демонстрируется следующий эксперимент:
По столу, на котором находится таракан, Василий Иванович стучит рукой. Таракан встрепенулся и убежал.
- Слышит! - констатирует Василий Иванович.
После этого он ловит таракана, отрывает у него лапки и снова кладет на стол. Стучит по нему рукой. Таракан неподвижен.
- Не слышит! - завершил доказательство Василий Иванович.
Разве будущая память способна повлиять на нынешнюю природу движения? Не способна. Но просто сама природа нынешнего движения выявляется в том, что это движение создает память. Память - это же не причина, создающая у движения некоторую природу, но память - это следствие природы движения, связанная с этим движением неразрывной цепочкой причинно-следственных связей. Это нам кажется, что память - отдельно, а события - отдельно. Это свойство мышления - дробить (в представлении) течение времени. Но в реальности это течение неразрывно.
Действенная память (побуждающая к движению) - это проявление способности некоторого движения сохранять свою причину и накапливать её. Это проявление особой природы движения. То, что данная причина движения не является внешней, доказывается тем, что эта причина продолжает свое действие и после завершения прошлых событий. Мир вокруг мог измениться, но причина некоторого движения осталась теперь внутри субъекта.
Если тот же робот смотрит в прошлое и не "волнуется", то он рассматривает внешнее для себя событие. Та "личность" прошла по времени и умерла. Если же те "ощущения" возникают вновь - причина их жива. А вот мимолетные события (без памяти) - они ведь и "не хотят" сохраняться. Их мимолетность свидетельствует, что им "нравится" умирать не меньше, чем жить. Мимолетен тот же огонь из примера в начале текущего раздела, в котором сжигают субъекта, приговоренного инквизицией. Огонь не имеет памяти.
Известно, что в человеческом мозгу есть области "рая" и "ада". Если возбуждать область "рая", то человек (или животное - если экспериментировать с животным) будет испытывать наслаждение. Какое это может иметь объяснение в рамках рассматриваемой здесь модели чувств? Природа этого явления не изучена, но рискну высказать такую гипотезу:
"Рай" мозга играет роль "наркоза", который "усыпляет" нервные сигналы от многих процессов в организме, "усыпляет" многие процессы мышления. При этом активным остается доминирующий процесс, который с особой силой запечатлевается в действенной памяти, сохраняет свою причину. Эта "химия" может вносить сильную необъективность в представления человека. Сущая ерунда может выпячиваться как что-то очень хорошее. Наркотики (включая алкоголь) тоже способны оказывать аналогичное действие. В качестве иллюстрации - ещё анекдот.
Один приятель предлагает второму на следующий день "затусоваться" с двумя своими знакомыми подругами.
- Они хоть красивые? - спрашивает второй.
- Не бывает некрасивых женщин. Бывает мало водки.
Но влияние "химии" не безгранично, и алкоголизм или наркомания привлекают немногих. Вот, кстати, окончание анекдота:
На следующий день первый приятель звонит в дверь второму, и тот видит его вместе с обещанными подругами. Смотрит на них и говорит:
- Мне столько не выпить.
Пока что мы рассмотрели природу удовольствия, природу влечения. Можно предположить, что природа страдания противоположна. Но в чем состоит эта противоположность? Ясно, что человек - если он руководствуется чувствами - стремится избежать страдания. Страдание мешает положительным чувствам, то есть - является некоторым препятствием во внутреннем мире человека. Поэтому внутренний мир - если смотреть его в плане чувств - не имеет влечения к страданию, не создает специально страдание, а обнаруживает его как препятствие на пути желаемого движения. А как отличается то, что рождает движение, от того, что его тормозит и поглощает ресурсы источника движения? Например, у нас есть желаемое движение, начало которого распадается на этап_1 и желаемый после него этап_2. Запишем это:
Этап_1 => Этап_2.
И вот тут, предположим, возникает препятствие, трудность, не позволяющая реализоваться Этапу_2. Если бы трудность следовала из Этапа_2, то она была бы Этап_3, но трудность заменяет собой Этап_2, хотя рождает движение именно влечение к Этапу_2.
Если описанный процесс правильно передаёт суть страдания, то видно, каким именно образом происходит блокирование положительных чувств. Страдание (трудность) не даёт реализоваться благоприятной цепочке событий, которая только в случае своей завершенности ещё раз накопиться в действенной памяти как причина, способная порождать влечение к воплощению данной цепочки событий.
Из-за трудности воплощения движения внутренняя причина движения не получает новой "подпитки". Поэтому попытки воспроизвести снова данное движение опираются лишь на старые воспоминания (или зачатки воспоминания). Но внутреннее влечение к данному движению имеет тенденцию к постепенному угасанию при столкновении - раз за разом - с невозможностью воспроизвести данное движение.
Хотя, если внутреннее влечение "прошито" на уровне самых сильных инстинктов, то оно не угаснет, пока жив субъект. Невыполнимое инстинктивное влечение будет раз за разом приносить страдание, понуждая субъекта к воплощению какой-то важной (на взгляд инстинкта) последовательности поступков. Например, голодная птица начинает клевать воображаемых мошек. Не имеет значения, что она их не видит глазами, потому что инстинкт не менее реален для птицы, чем то, о чем сообщает ей зрение. И если то же зрение входит в острый конфликт с важным инстинктом, то побеждает инстинкт (если в него не может вмешаться существенная третья сила - разум, например).
Но если инстинкт второстепенный (например, половой инстинкт слабее голода, боли и много чего ещё), то он тоже будет подавлен, если в качестве препятствия выступает конфликт с более сильным инстинктом.
Теперь попытаемся понять, в чем состоит роль "ада" в мозгу человека. Если "ад" имеет сходные механизмы действия с "раем", то "ад" тоже выступает в роли "наркоза". Но "усыпляет" он не те сигналы, которые поступают от проблемных процессов во внутреннем мире, а напротив - усыпляет сигналы от положительных процессов. При этом доминирующий процесс с негативными чувствами выходит на первый план. Негативные чувства - это как раз такое движение, которое вызвано некоторым влечением во внутреннем мире, но которое встретило препятствия на своем пути. "Ад" мозга обеспечивает эмоциональную концентрацию субъекта на этих препятствиях с целью их разрешения и реализации первоначального влечения.
Заметим, что ни "ад", ни "рай" в изложенной только что модели положительных и отрицательных чувств не являются их источником, но служат лишь для акцентирования некоторых из чувств в определенных обстоятельствах.