Смысл теории ограничивается ее аксиомами. Поэтому она не может представить, что в ней чего-то нет - ведь опираться система можно только на то, что в ней есть, но не на то, что в ней нет. Мы уже разобрали доказательство теоремы Геделя на эту тему, но можно привести и наглядный пример:
Я могу представить, что рядом со мной нет скалы. И это представление будет правильным, потому что вместо скалы в моей голове какие-то нейроны создают представление о скале, которое гораздо меньше (в смысле информации), чем сама скала. Но если бы я был миром, если бы мое представление о скале было самой этой скалой, то представление о ее отсутствии было бы ошибочным, потому что само представление о скале (и о ее отсутствии) включало бы в себя скалу и означало ее наличие.
Человек является аналогом не теории, но части теории. Аналогом же целой теории является весь мир. В рамках этой целой "теории" есть и скала, и представление о скале и представление о представлении скалы, и бесконечно много чего ещё. Человек не может отвечать, вообще говоря, за непротиворечивость тех теорий, малой частью которых он является. Он просто не в состоянии их охватить. К тому же есть еще общество с его установками, и оспаривать некоторые из этих установок общество не очень-то позволяет.
И уж во всяком случае, человек имеет право просто следовать общественным концепциям и не анализировать их. Если концепция окажется ошибочной, то обычно вина не возлагается на исполнителя. Исполнитель обычно признается нормальным законопослушным гражданином.
А вот если человек нарушал общественные установки и нанес ущерб обществу, то тогда он считается преступником, если, конечно, его образ действия, в конечном счете, не победит и не станет новой общественной установкой. Но даже если его действия и теории станут новой общественной установкой, то произойдет это не сразу, а "новатора" к тому моменту могут уже давно осудить и уничтожить как преступника.
Поэтому вопрос о противоречиях внутри человека не является определяющим, если человек живет в соответствии с установками общества (писанными и не писанными). Большинство людей так и живет. Поэтому само обсуждение вопроса о противоречиях для многих людей представляется не только практически бесполезным, но и в какой-то степени общественно опасным. Разберем, для примера, как человек следует принятой в обществе концепции "я".
Говорящий слово "я", старается вложить в это слово тот же смысл, который в него вкладывают те, кто слышит это "я" от данного человека. Это не столько обозначение внутреннего мира данного человека, сколько коммуникативный инструмент для взаимодействия с окружающими. Сильно утрируя, можно сказать, что ответ на вопрос: "кто такой я?" надо получать не у меня, а у знакомых со мной Марии Ивановны, Рафаила Ильгизовича, Бориса Ильича, Моисея Израилевича, Сосо Абишевича, Ли Хуаня и т.д. (имена условные).
Кстати, то, что человек старается вложить в слово "я" тот же смысл, который в него вкладывают окружающие, вовсе не означает, что человек всегда стремится согласиться с окружающими. Другой способ приравнять смыслы - это убедить окружающих или заставить их поменять мнение о тебе. Человек ведь руководствуется далеко не только сиюминутными мнениями собеседников, но человек во многом руководствуется концепциями, принятыми в обществе. Есть некоторая концепция "я", заданная обществом, и человек развивает свое понимание этой концепции. Это не совсем, конечно, мнение "сегодняшних" окружающих, но эта концепция тоже приходит из внешнего мира. Поскольку подобные концепции признаны обществом, то окружающие обычно придерживаются той же концепции и поэтому их и твое понимание твоего слова "я" обычно оказываются близкими, хотя бы в принципиальном отношении.
Мы видим уже 2 уровня смысла у понятия "я": На 1ом (поверхностном) уровне - мнение окружающих, на втором - концепция общества. Но есть еще 3ий уровень - человек может быть не согласен с самой концепцией "я", принятой в обществе. Например, он может считать себя Наполеоном, что входит в противоречие с принятой в обществе концепцией "я". Кстати, на этом уровне особенно очевидно, что смысл понятия "я" в очень сильной степени диктуется обществом: "Наполеонов" нередко изолируют, что странно, если рассматривать понимание "я" как чисто внутреннее решение человека.
Концепции "я" разные в разных обществах и в разные времена. До определенного момента, по мнению некоторых историков, не было вообще представления о человеке, как об отдельной самостоятельной "единице". Человек был частью семьи, племени, человек воспринимался в таком качестве и сам воспринимал себя так же. Первоначальные религии, кстати, ориентировались не на человека, а на общину, а вера в личное спасение не играла в них значительной роли.
Христианство в наибольшей степени, пожалуй, выделило человека как самостоятельного "игрока" общества. Иисус не просто пошел против общества, но был предан жестокой и унизительной казни в соответствии с требованием "масс": "Распни его!". Но, будучи убитым, уже после своей смерти Иисус всё равно победил. Трудно представить, чтобы человек мог в большей степени восторжествовать как личность над мнением толпы.
Степень самостоятельности Иисуса намного превосходит, например, самостоятельность пророка Мухаммеда, который был политическим деятелем (от чего отказался Иисус, когда его искушал бес в пустыне). Мухаммед действовал не вопреки обществу, но вел его за собой, учитывал его потребности и играл на них (как всякий политик). Но все же ислам - тоже религия единобожия (к тому же общего с христианством авраамического корня), где образцом единства является человек.
А вот традиция китайцев с их конфуцианством, с их "небом" в качестве объединителя представляет собой уже совершенно иную цивилизацию. Буддизм с его цепочкой перевоплощений и новых рождений дает нам ещё один вариант для концепции "я". В одной из разновидностей буддизма "наполеонов" специально ищут, а не изолируют от общества. В качестве "наполеона" выступает умерший религиозный лидер, который должен возродиться в каком-то ребенке. Впрочем, поиск этого ребенка ведется при помощи сложной процедуры, в которой мнение ребенка в духе "я - Наполеон" не может служить доказательством новой реинкарнации "Наполеона". Опять мы видим, что понятие "я" сильнейшим образом зависит от установок общества, а не от самостоятельного решения человека.
Поэтому вопрос о способности системы выделить себя из мира очень слабо коррелирует - если смотреть не слишком поверхностно - с вопросом о том, кто такой "я". От человека требуется, чтобы он мог идентифицировать себя (своё "я") в общественных целях. Для такой идентификации достаточно понимать лишь некоторые свойства данного человека, а вопрос о непротиворечивости "я" вообще не важен, потому что концепция "я" принадлежит обществу, а не человеку и человек не обязан обеспечивать её непротиворечивость на уровне концепции. Более того, на критическое отношение к концепции "я" наложены довольно суровые общественные ограничения, что видно по мерам принудительной изоляции "наполеонов" (в европейских и "околоевропейских" обществах, по крайней мере).
Может поэтому у некоторых моих оппонентов по спорам (в Интернете) вызывало столь резкое неприятие теорема Геделя и попытка применить ее результаты к человеку. Они воспринимали ее (отчасти справедливо) как покушение на право человека не обсуждать концепцию "я", принятую в обществе.
Я заметил, что самыми агрессивными и грубыми моими оппонентами были "бешеные псы общественного блага", которые под прикрытием защиты общественных стереотипов всячески защищают свою тупость и стараются удовлетворить свой садизм. Но мы живем в христианском, по своим традициям, обществе и я тоже не совсем "один в поле" хотя бы потому, что за моей спиной стоит более чем двухтысячелетняя традиция противостояния личности мнению общества. И эта традиция - как и всякая традиция - тоже является частью общественных установок.
Общественные установки влияют на некоторых людей сильнее, чем желание анализировать. Доводы разума могут отвергаться просто на основании того, что эти доводы угрожают общественным стереотипам. Для некоторых людей такой "консерватизм" довольно удобен, потому что ошибка во имя общественных стереотипов обычно ненаказуема, и думать можно меньше. Поэтому такие люди начинают оспаривать ту же теорему Гёделя, если на их взгляд она угрожает общественным установкам.
Они даже не будут анализировать, в какой степени коррелирует между собой вопросы о границах теории с вопросом о границе человеческого "я". Им важно проявить свое "общественное" рвение. И поэтому многие их аргументы получаются в духе следующего анекдота:
- Это кому памятник?
- Лермонтову.
- Это который "Му-Му" написал?
- Нет, "Му-Му" написал Тургенев.
- Странно как - "Му-Му" написал Тургенев, а памятник почему-то Лермонтову.
Впрочем, у меня действительно критическое отношение к принятой сейчас в обществе концепции "я". Подробнее я изложу свои взгляды на эту тему в главе 3.1 "Человеческое "я" - часть и целое".
Достигнутый с 19 века уровень умственных потребностей привел значительную часть элиты человечества к острой неудовлетворенности в отношении существующих концепций "я", жизни, смерти, отношений человека с общества и т.д. В практическом плане это несоответствие концепций требованиям времени вылилось в мировые войны и революции мировых масштабов.
Особого прогресса в модификации мировоззрения пока не произошло. Конечно, срок в 100 или 200 лет в масштабе истории незначителен, но, во-первых, при существующих военных технологиях человечество может погибнуть быстрее, чем за год, а во-вторых, терпеть тысячи лет не обязательно, поэтому я сейчас пишу книгу и делаю попытку сформулировать хоть небольшую часть подходящего для нашего времени мировоззрения.