На место "верховного арбитра" в лице механизма чувств приходит механизм разума. Этот механизм исторически новый в роли "верховного арбитра". Мало того, что он ещё не изученный, он попросту непривычен, он даже пугающий из-за своей новизны. Поэтому в текущем разделе мы разберем механизм разума более подробно.
Процессы мышления мы уже рассматривали в главе 1.5 "Процесс решения и химеры "метода тыка"". Но в той главе мы рассматривали процессы мышления "со стороны". При рассмотрении "со стороны" ты не влияешь на этот процесс, либо же рассматриваешь свое влияние на процесс как внешнее, при котором меняется процесс, но не ты. Теперь же нам нужно сделать выводы для "внутреннего" применения, то есть увидеть, как мы подчиняемся процессу мышлению и согласиться - в основном - с таким подчинением.
А чтобы согласиться, надо увидеть, что механизмы мышления - если это мышление правильное - согласуются со структурой нашей личности и даже надо изменить свою личность таким образом, чтобы достигнуть согласования с задачами мышления. Без понимания, без внутреннего согласования невозможно преодолеть страх пред исторически новым "верховным арбитром" (разумом) и наше знание "со стороны" про механизмы разума так и останется практически неприменимым для нашего внутреннего мира.
В процессе мышления сохраняется (в смысле "записывается") не причина движения мысли (эта причина и без того есть в человеке), а плоды этого мышления. "Вызревание" этих "плодов" опирается в огромной степени на внешний мир - на его информационные потоки. При этом специального желания по использованию сформированных структур (знания) не возникает. Есть движение по их созданию, но не по их использованию.
Изначально присущее человеку движение мысли производит обработку информации, и при этом использует сформированные ранее знания. Знания не рождают движение мысли, а используются этим движением, направляют это движение. Так труба направляет поток жидкости, но не труба создает этот поток. Источником движения может быть насос, перепад высот и т.д., но не труба. Перепад высот вызовет движение жидкости и без трубы в, например, водопаде, дожде, течении реки.
Во многих случаях человек хочет решить какой-то вопрос, но решить он всё чаще хочет для того, чтобы понять. Могут возникать и препятствия на пути движения мысли, но не обязательно возникает страдание. Страдание может быть побочным эффектом, когда человек отказывается делать какие-то дела, расходуя время на стремление понять. Источником страдания может быть неудовлетворенность каких-то чувств, для поиска удовлетворения которых человек использует своё мышление.
Но мышление само по себе чувством не является. Если каких-то побочных чувств нет, и если мышление не служит для удовлетворения какого-то чувства, то можно думать хоть вечно (если жить вечно) даже над не решаемой проблемой, не испытывая страдания. При этом можно свихнуться, но это другой вопрос.
Мышление не является чувством, потому что не формирует внутри субъекта стремление воспроизвести какие-то умственные движения. Источник умственного движения изначально имеется в субъекте. И если мышление не будет происходить, то большой вопрос, возникнет ли желание мыслить. Всё что угодно в мире происходит, поэтому если мышление считать чувством на основании того, что оно происходит, то всё что угодно можно считать чувством.
Раньше в основе человеческих поступков лежали чувства, сейчас решающую роль будет во всё в большей степени получать движение мысли. Движение, а не привязанность. Если движение есть, то оно просто есть, а если его нет, то его просто нет.
Чувства сохраняют причины некоторых движений внутри субъекта, но приходит время, когда не сохраняемые субъектом во внутреннем мире движения (их причины, точнее) оказываются в большинстве случаев эффективнее и сильнее сохраняемых.
"Не сохранять" - не значит "не иметь". Субъект изначально имеет внутри себя источники разных движений, так же и мир изначально включает в себя источники движения, которые мы описываем в открытых нами физических законах. Разум позволяет увидеть совпадение в основах "живого" и "неживого", увидеть, что любое наше предпочтение "живому" перед "неживым" условно. Но увидеть и спокойно принять эту условность нам мешает жестокий диктат чувств.
Переходя от главенства чувств к главенству разума, мы не утрачиваем какую-то немыслимую ценность, которой, якобы, являются чувства. Мы обнаруживаем, что сия ценность стала мнимой и всегда была мнимой. Это - химера. О том, что ценность этой химеры иллюзорна, говорил ещё Будда.
Пока человек сильнее обстоятельств - он действует - просто потому, что это естественно. Он понимает, что движение изначально присуще ему, как и всему миру. Такое отношение подготавливает человека к гибели, что не означает "приближает гибель". Погибнет - будет другое движение, столь же естественное, как и всякое другое.
Сомнения субъекта "зачем жить?" потенциально означают для субъекта, что жить ему незачем. Но если нам ещё присуще действие, присуща сила жизни, если мы ещё не повергнуты в прах сомнениями о продолжении жизни, то мы и действуем в соответствии с живой ещё в нас силой. Мы видим, что мы можем что-то сделать, для нас естественно действовать, и мы принимаем решение, что мы должны действовать. Так сходятся дескриптивный и нормативный подходы. Пока мы сильны - мы побеждаем. Придет что-то сильнее нас - мы умрём. Всё в принципе просто.
В предыдущем разделе и ранее мы рассматривали проблему ненасытности чувств, которая возникает у человека в современных условиях, требующих главенства разума. Правда, проблема ненасытности чувств возникает в том случае, если для человека "верховным арбитром" являются чувства, а не разум. Теперь рассмотрим ситуацию главенства разума. Не возникнет ли опять прежняя ненасытность чувств или новая ненасытность разума?
Если взять чувства под контроль, то ненасытность чувств отступит. В то же время, у движения мысли есть своя естественная скорость и без давления каких-то страстей эта скорость мышления становится типичной для человека. Я, например, не могу вполне освободиться от нервозности при написании данной книги. У меня есть повседневная работа, которую тоже необходимо делать, я хочу быстрее дописать данную книгу, потому что вижу проблемы страны (пишу эти строки 8 сентября 2004 г., после недавнего теракта в Беслане) и хочу быстрее повлиять на события. Есть и другие страсти, чувства, которые мешают мне думать более спокойно и качественно, чем получается у меня.
Скажу о том, какие "внутренние" ощущения позволяют найти естественную скорость мышления - когда прессинг чувств не слишком велик. Если скорость маленькая, то человек её без проблем увеличивает. Если же скорость мышления слишком большая, то новые возникающие знания начинают восприниматься как слишком чуждые для того, кем ты являешься в данный момент. С новым пониманием надо сжиться, только тогда дальнейшее движение вперед становится естественным. Поэтому у механизма разума есть естественный ограничитель от ненасытности - в отличие от механизма чувств.
Ощущение, что новые знания являются ещё чуждыми, как раз и указывает на дисгармонию, которая возникает от рассогласованности между новыми и старыми знаниями. В механизме разума нет той ненасытности чувств, когда больше кайфа - это всегда лучше с точки зрения чувств. Разум способен отследить то, что даже увеличение гармонии является относительным благом, а "точкой отсчета" для этой "относительности" является текущая ситуация.
Слишком быстрое движение к гармонии дисгармонично, потому что конфликтует с нынешним уровнем совершенства человека (твоим собственным). Ориентироваться же на какого-то воображаемого "идеального" человека нет смысла - потому что ты - не он (он чужд тебе). К тому же "абсолютно гармоничный" человек ничем не лучше "абсолютно дисгармоничного" человека, потому что понятие "абсолютно" в данном случае абсурдно.
Внутренние миры разных субъектов несравнимы в той же степени, в какой они отличаются друг от друга. Они не лучше и не хуже - если смотреть вообще - они разные. "Гармония" простоты и хаоса ничем не хуже гармони порядка и сложности. Что есть - то и побеждает, то и торжествует. А мы, как правило, играем на своей стороне - потому что это нам, как правило, проще и более естественно.
Чувства в основе своей имеют цели, потому что механизм чувств сохраняет причины движения, и это движение являются целью. А разум - это само движение, и мысль развивается не туда, куда "надо", а туда, куда ведут её факты и логика. И текущее состояние человека - тоже факт, который способен защитить механизм разума от ненасытности.
Нередко спешка приводит и к неприятным чувствам. Например, когда я слишком поспешно пытаюсь писать данную книгу, то у меня возникает усталость и отвращение. Слишком мало радости. Но ориентация на чувства всё чаще оказывается тупиковой, потому что негативные эмоции (от незавершенности в данном случае) могут перевешивать другие негативные эмоции (от усталости, например). И будешь медленно, как развалина, тащиться вперед, не останавливаясь для нормального отдыха, потеряв и качество и скорость.
Поэтому от чувств полезно в значительной степени абстрагироваться и по-другому строить свою личность - поставив во главу разум. Вот тогда можно увидеть (если догадаться самому или узнать у кого-то), что спешка дисгармонична, и поэтому слишком быстрое "увеличение гармонии" даёт чуждую, даже враждебную к тебе "гармонию".
Когда я пишу текущий раздел, я развиваю определенные технологии для внутренней жизни человека. Прежде, чем требовать от человека какого-то образа действий, необходимо создать условия, в которых этот образ действий будет осуществим. И одно из условий - соответствующая подготовка внутреннего мира человека.
Необходимо найти такой "расклад" во внутреннем мире, который приемлем для большинства и удобен для многих. И "расклад" должен быть таким, чтобы большинство сторонников этого внутреннего "расклада" получало преимущество в своей жизни (в перспективе, во всяком случае) и увеличивались численно. Чтобы многим людям было не трудно жить с таким внутренним миром. Условно говоря, надо найти способы "одомашнивания" искомого внутреннего мира.
Поэтому, если я считаю своевременным для общества ориентироваться на разум, то мне стоит дать объяснение, каким образом человеку выстраивать свой внутренний мир в этом направлении. Разумеется, строить внутренний мир на основе разума - занятие практически неизученное и я сейчас могу лишь сделать первые шаги в его "одомашнивании". Эти шаги могут быть и ошибочными. Но нельзя решить проблему, не делая попыток её решения, поэтому я и делаю попытку в этом направлении, обозначаю одну из целей. А уж кто внесет больший вклад в "одомашнивание" нового внутреннего мира - вопрос десятый.
Замечу, что тот же Адам Смит не избегал вопросов организации внутреннего мира людей. Адам Смит ведь не просто изобразил экономическую жизнь людей своего времени в Британии, но выделил актуальные для общества задачи, понял, какие методы решения уже есть и сделал их ещё более ясными и эффективными. Он создал некую модель оптимальной - для того времени и места - жизни человека. И чтобы человеку легче жилось, А. Смит дал даже некоторые объяснения, как человеку удобнее думать и чувствовать, действуя оптимальным (по А. Смиту) образом. Из-за подобных разъяснений людям было проще воспринимать идеи А. Смита и следовать им.
Например, А. Смит разъяснил удовольствия от бережливого образа жизни (общественно полезного в то время) перед расточительным образом жизни. Фраза "бережливый образ жизни" - означает здесь склонность человека к приобретению товаров длительного пользования, а "расточительный образ жизни" - это склонность к кутежам и т.п. Адам Смит разъясняет, например, что в случае трудностей бережливому человеку легче их замаскировать и тем сохранить своё реноме. Подробности можно прочитать в его "Исследовании" в самом конце Главы III "О накоплении капитала, или о труде производительном и непроизводительном" Книги 2 "О природе капитала, его накоплении и применении".