Многие факторы, способствующие утрате понимания общества были перечислены в разделе III "Причины появления поколения без опор" главы 2.6 "Руководствоваться разумом, а не чувствами". Повторю вкратце и в чём-то дополню.
Кроме исторически быстрого развития был еще один фактор утраты понимания. Этот фактор - война. Страна вынуждена была бросить все ресурсы на создание именно своего "тела", для спасения от очередной агрессии Запада. Сначала эта агрессия была осуществлена Европой (кроме Англии и Албании с Югославией) под руководством Гитлером, а затем - в форме холодной войны.
Нас бы уничтожили, если бы мы не сконцентрировали силы на создании индустрии, обороны, проведении мощной внешней политики. Запад был и все еще остается мощнейшей частью человечества на протяжении уже многих веков. И численно и по технологическому опыту он нас намного превосходил. Наши отсталые союзники в силу своего низкого качества - почти не в счет, к тому же у Запада подобных союзников было не меньше. Да, уже мы, а не Запад, задавали направление прогресса в 20 веке, да, это мы шли в авангарде будущего, но битва была неравной.
Пусть человек намного совершенней собаки, но много ли у него шансов против стаи, которая рвет его на куски? В таком положении находилась Россия. И она смогла - в который уже раз! - дать отпор этой своре Запада, но, создав ядерный щит и обезопасив в основном свою жизнь, упала в изнеможении. При этом свора Запада, эти 10 против одного, бесстыдно ликовала от своей позорной "победы".
Впрочем, реальной победы у них все еще нет и мы по-прежнему в состоянии уничтожить их всех, если они попытаются расправиться с Россией. Да и есть ли у них силы? Они вымирают. Их злобное, бесчеловечное общество не способно воспроизводить даже их - паразитирующих на всем человечестве. Даже в сверхпаразите - США - белых носителей идеалов Запада вытесняют негры и латиноамериканцы.
Латиноамериканцы уже открыто говорят о реконкисте в южных штатах США, некогда нагло отнятых у Мексики. Да, Запад своей безжалостной системой сумел добиться выигрыша в краткосрочном историческом плане, но он проигрывает в плане долговременном. Нам не стоит спешить вместе с ним в небытие. Мы - другие. Впрочем, закат Запада может длиться еще более века.
Быстрое развитие России, к тому же, создало привычку игнорировать многие проблемы. Например, не обязательно разбираться, зачем нужны дрова, если очень скоро построят дома с центральным отоплением. Но "решение" вопросов методом их игнорирования в какой-то момент необходимо прекращать. В какой-то момент наступает стабилизация и нужно разбираться, зачем нужны всякие объекты искусственного мира и правила отношений между людьми.
Революция глубоко неформальна - произошел отказ от старого мира, и нет еще устоявшихся правил, но есть революционное сознание. Отсутствие правил делает решения трудными, а ошибки - частыми. На смену новаторам революции должны приходить "детализаторы". Которые смогут не просто создать достаточно точные непротиворечивые правила, но научатся пересматривать их по мере развития общества, будут нести понимание, о котором я сказал выше в этом разделе. Но между новаторами и "детализаторами" свое господство вдалбливают "мадамы Резо", между новаторами и "детализаторами" лежит топь реставрации.
Еще одной причиной распространения садизма в период застоя стала эмансипация женщин. Женщина на протяжении тысячелетий не определяла устройства общества. Да, были царицы, королевы, были отдельные выдающиеся женщины, но они действовали в мире мужчин и по правилам мужчин. В подавляющем же большинстве женщина полностью зависела от мужчины, и ее социальная ответственность за эти тысячелетия деградировала.
В былые времена женщина должна была слушаться мужчину хотя бы потому, что он мог оставить ее без средств к существованию. Зато иные методы воздействия - подобные мерам воздействия на мужчин - осуждались. Разбирайся, мол, с "ее" мужчинами, а что с женщины взять... И после эмансипации устаревшее правило "не трогать чужих женщин" осталось, но оно уже стало неуместным, потому что женщина стала материально самостоятельна, да и домострой устраивать уже нельзя.
В силу своих мощных социальных установок мужчина гораздо реже женщин принимал догмы безусловно, гораздо реже превращал устаревшие правила в инструмент садизма, гораздо реже насаждал их, ломая людей через колено. Я говорю о тех мужчинах, которые не совершали преступлений по действующим законам. Если он не был асоциальным типом по действующим законам, то он, обычно, не был и садистом по своей сути. А вот садисток среди женщин, не нарушающих действующих законов, было достаточно много.
Под защитой старых стереотипов "не трогать чужих женщин" и, не имея инстинктивной социальной ответственности, они были способны лишь понять формальные правила и использовать их в своих низменных целях. В результате мужчины при советской власти были в значительной части "задолбаны", подавлены женщинами и внутренним конфликтом между общественными нормами и нелепостью этих норм. Садистки же энергичны, потому что в подобные внутренние конфликты не углубляются, а паразитируют на окружающих, используя нелепость устаревших общественных норм и требуя их исполнения.
Например, сволочь мама морально уничтожала отца, заявляя, что он живет половой жизнью со своей матерью. За такие слова мужику разбили бы харю, а вот сволочь мама была под защитой устаревшего принципа "не трогать женщин". И законов о моральном ущербе тоже не было. Отец вынужден был подать в суд на развод, потому что терпеть это - и многие другие унижения - он не мог. Сволочь мама кичится, что он подал на развод, указав, какую мерзость ему приходится выслушивать. Она отлично знает, что в садистском обществе не она, а он будет иметь жалкий вид.
В распадающемся обществе важно лишь не нарушать предусмотренных норм, а в непредусмотренных издевательствах ты можешь заходить как угодно далеко и полагаться на негласный принцип: "Сильный имеет право бить слабого. Слабый не вправе жаловаться". При этом "слабость" в данном случае - это то, что отец не был асоциальным типом, он хотел соответствия своих поступков и норм общества.
Уверен, что постановка меня на колени - из того же ряда запредельных унижений, на которые жертва в садистском обществе не может жаловаться. Но кроме принципа "Сильный имеет право бить слабого. Слабый не вправе жаловаться" имеется и другой: "Добить слабого, растоптать его до конца".
Разумеется, я скрывал свои унижения. Я чувствовал, что мне не помогут, а превратят мою жизнь в ад и вне дома. При этом я не смогу сопротивляться, не смогу доказать преступность такого отношения и внести этим внутренний конфликт в души противников и обосновать чувство правоты своим сторонникам. Сейчас я во многом понимаю механизмы садизма и могу их обсуждать.
Пока отношение к преступницам не изменилось. Недавно выпустили по амнистии таких законченных сук, которых надо было не выпускать, а убивать. Равенство женщин подразумевает и их полную ответственность - без всякого снисхождения.
С преступностью надо бороться, а не мириться. А то некоторые люди из старшего поколения говорят: "Нам тоже было трудно!" и рассказывают о материальных лишениях во времена их молодости. Однако эти трудности признавались обществом и преодолевались, хотя потом это же старшее поколение лишилось даже материальных достижений из-за своего предательства, из-за отказа от борьбы. Отсутствие же борьбы со сволочами из числа учителей (включая родителей) - еще даже не признанная обществом проблема.
Впрочем, нельзя требовать от людей, чтоб они сразу стали принципиальными защитниками детства, борцами со злом и т.п. Этот вопрос должен достаточно долго обсуждаться в обществе, нужно еще продумать методы, создать соответствующие госструктуры, все это должно быть продумано, осознано и принято большинством людей без принуждения и спешки. Иначе борьба со злом сама станет злом, сама станет вдалбливанием "правильных принципов", сама будет разрушать, а не укреплять общество.
Как уже отмечалось, насаждение безусловного согласия с каким-то принципом является признаком садистского общества, признаком разлагающегося общества. Требование безусловного согласия с принципом борьбы против садизма тоже является садизмом. Другое дело, что согласия преступника не требуется для того, чтобы привести вынесенный ему приговор в исполнение. Но свободный спор о допустимости жестокостей в отношении детей и т.п. не следует запрещать.
Нужно, конечно, считаться с чувствами других людей и не допускать по возможности нарочитого смакования чужого несчастья, но даже "смакование" должно быть допущено, если иные слова не могут передать важную для обсуждения мысль. На первом месте в споре должны стоять возможности для мышления и обсуждения, и лишь при выполнении 1го условия допустимо требование политкорректности, которая не нарушает это 1ое условие. Политкорректность американского "разлива", когда ей в жертву приносится возможность обсуждения острых вопросов - недопустима. Замалчивание хуже грубости.
Даже от преступника, которому мы выносим приговор, не следует требовать соглашаться с правильностью нарушенных им принципов. Нечего лгать, что мы "желаем ему добра" - это было бы уже наше преступление против истины. Просто есть необходимость устранять таких, как он, при этом мы рискуем ошибиться и иногда ошибаемся (судебные ошибки неизбежны). Но мы все равно должны бороться с преступлениями (пусть иногда ошибаясь), а для повышения точности наших решений необходимо свободное обсуждение острых вопросов - в том числе и вопросов о правильности вынесенных приговоров.