dmitgu.narod.ru
После того, как мы обсудили в текущей части вопросы человеческого «я», жизни и смерти, «естественного отбора» – самое время поговорить о войне и о проблемах современной армии России.
Когда городской парень приходит в современную армию, то он попадает в совершенно незнакомую для него среду. В городе он зачастую живет в отдельной квартире, имеет много «слабого общения» с широким кругом людей – продавцы в магазине, учителя, контролеры и т.п. В новых условиях ему вдруг надо жить в казарме, тесно общаться с узким кругом людей, решать те проблемы, которые в городе за него решали специализированные структуры, и при этом решать совместно с коллективом поставленные перед ними задачи.
Призывник, оказавшийся в армии, испытывает шок, а наши военные при этом хотят, чтобы он нормально занимался боевой подготовкой и умел себя защитить? Да он вообще чувствует и ведет себя – как только что вылупившийся цыпленок в этой немыслимой для него среде.
Ситуация с 30х – 40х годов принципиальным образом изменилась – у подавляющего большинства современных призывников нет – просто нет – тех знаний, которые были у их сверстников (преимущественно – жителей деревень) в прошлом. Наши же военные думают, видимо, что необходимые знания должны родиться из воздуха, сами собой. А если этого не происходит – то виноваты призывники, общество и вообще – пусть эти призывники хоть сдохнут, раз не соответствуют «нормативам».
Почему, например, электрика учат, прежде чем забросить его в электробудку? Нет бы, учился сам – методом проб и ошибок. Ну, обуглился бы слегка, кого-то при таком методе «обучения» убило, но ведь научиться бы (кто-нибудь)! Вот таким же образом «учит» наша армия.
Деревенские жители 30-40х годов и современные «дети гор» или просто выходцы из деревни находятся в гораздо более благоприятном положении вовсе не потому, что каким-то неведомым образом извлекли знания из воздуха. Просто эти ребята получали соответствующий опыт с детства, жили в соответствующей среде и знают, как в ней себя вести. Они получали эти знания по нарастанию сложности – под опекой родителей, затем в коллективе сверстников и т.д.
Знания коллективной жизни вырабатывались не то, что веками, а тысячелетиями миллионами людей. И в результате люди открывали, как оптимально вести себя в тесном коллективе, как строить отношения, как решать общие задачи. Если же вы собрали незнающих «щенков» и бросили их в общую кучу без этих знаний, то они устроят что-то доисторическое и даже животное. Потому что нет у призывника миллиардов человеко-лет для самостоятельной выработки оптимальных отношений.
Опыт коллективной жизни современного призывника вынесен разве что из детских и учебных учреждений (пионерских лагерей, например). Но в этих учреждениях ученики ориентируются на учителя, они в огромной степени не самостоятельны в решении задач, решают задачи индивидуальные, «за кулисами» находится дом и семья, коллектив весьма однородный и т.д. Очень немногие были, например, в строительных отрядах. Походы же с друзьями (что тоже не очень типично) – это все же с друзьями, да еще с целью отдыха и на небольшое время, что резко отличается от неоднородного рабочего коллектива, в котором надо долго и постоянно жить и работать.
К тому же качество «человеческого материала» катастрофически упало, по сравнению с первой половиной 20 века. О причинах было сказано в разделе III «Причины появления поколения без опор» главы 2.6 «Руководствоваться разумом, а не чувствами». Это падение временное – если его преодолевать, а если не преодолевать, то Россию с высокой вероятностью уничтожат. И на само преодоление уйдет время жизни не одного поколения.
А в чем же выход? А выход единственный – обучать заранее городских жителей, до их попадания в армию. Опыт тесной совместной жизни в больших коллективах перестал быть естественным. Он не «впитывается с молоком матери», он не осваивается на протяжении всей жизни. Этот опыт, поэтому, надо перевести в разряд специального знания, которое необходимо преподавать и учить применять. Причем преподавать надо – как и во всякой учебе – постепенно, с нарастанием сложности.
К сожалению, опыт жизни в больших коллективах почти не формулировался в словах и на бумаге. Он был столь естественным, что люди учились подражанием, передавая свое знание поступками, а не словами. И сейчас, когда опыт той жизни для многих людей исчезает, тем более трудно изложить его в виде учебников. Люди вообще очень редко формулируют причины самых естественных своих поступков – а это важно для преподавания. Да и причины данного поведения порой скрыты в глубине веков, уже неизвестно, почему именно такое поведение оказалось наиболее приемлемым и с этим придется еще разбираться.
В словах формулировались экстремальные ситуации, словами формулировались поступки в таких ситуациях – именно из-за их редкости и возникала необходимость передавать словами подобный опыт. В результате знание в наибольшей степени охватывает экстремальные поступки, а раз другого знания у призывника нет, то его «тянет» перейти в экстремальное состояние (с более доступным знанием), реализовать варианты враждебного поведения в коллективе.
Тем не менее, формализовать опыт жизни в больших коллективах, перевести этот опыт в «академический» вид можно и нужно. Сумели же формализовать опыт сельскохозяйственной деятельности. Пока большинство людей занимались сельским хозяйством повсеместно и повседневно, то не было нужды делать из их деятельности специальную науку. Но затем и сельскохозяйственная деятельность стала делом небольшой части общества, и опыт этой деятельности приобрел «академический» вид, годный для преподавания.
И даже городские жители теперь порой заканчивают сельскохозяйственные институты и становятся хорошими специалистами. А какой крестьянский опыт у городского жителя? Разве что цветы на окошке выращивает или картошку на даче окучивает – ничтожный опыт для того, чтобы стать тем же агрономом.
Для того, чтобы учить, надо самому разбираться в проблемы. Но знания коллективной жизни в огромной степени утрачены в период перелома – в период стремительной индустриализации. И необходимое знание можно и нужно восстановить, собрать, придумать. Для этого надо отправить учёных по деревням, по диаспорам, по успешным военным коллективам и т.п. сообществам, имеющим опыт коллективной жизни.
Собирать знания нужно не только по «закоулкам» России. У нас ведь ещё нет важнейшего «закоулка» - отработанного веками опыта городской жизни. На Западе такой опыт есть. Можно исследовать, как взаимодействуют люди между собой в крупных западных мегаполисах – в том же Нью-Йорке, например.
Конечно, специфика жизни в городе – это во многом технологии контактов с незнакомыми (в момент начала контакта) людьми для решения каких-то задач. Но такие навыки тоже необходимы в современной армии в связи с углублением специализации, которая требует как развития коммуникаций для доставки решений/специалистов при возникновении соответствующих проблем, так и развития навыков у военных по установлению оперативных контактов с самым разными службами. Такие навыки имеют много общего что в военных, что в мирных условиях. Некоторые знания в своих принципах вполне подходят и для мирной, и для военной жизни, например (из другой области) – логистика.
В армии в основном приходится действовать в рамках постоянного коллектива, поэтому один только опыт городской жизни не поможет. Поэтому интересно изучить опыт Швейцарии – тоже призывная армия, а её база – многонациональные общины. Весьма воинственные в прошлом горцы, досаждавшие остальным европейцам и служившие в качестве наёмников в самых разных странах. Эта страна тоже давно урбанизирована и у неё нет (сейчас, во всяком случае) проблем разрыва поколений, как у нас.
Израиль, конечно, интересен. По-настоящему всеобщая (даже для женщин) воинская обязанность, условия постоянной военной напряжённости и довольно развитое население. Интересно исследовать, как там решаются проблемы полготовки новобранцев, дедовщины и т.п. Скорее всего, общение разных поколений внутри армии, передача опыта старшими и их спокойствие предотвращают грызню глупых щенков. Но это я гадаю, а надо изучать на фактах. При этом надо смотреть не только на армию, но и на общество. Какие нормы поведения приняты в обществе, которые тренируют у израильтян коллективистские навыки.
При этом надо не только слушать самих израильтян, но и смотреть «свежим» взглядом, потому что люди склонны совершенно не замечать то, что для них привычно. Так наше общество не заметило разрыва поколений, когда прекратилась (на время – если не будет больших катастроф) неформальное обучение приоритету разума над чувствами у молодежи. Так наше общество не заметило и смены среды обитания, и ждёт от людей прежних коллективистских знаний, которые раньше люди незаметно для себя осваивали в деревнях.
Поэтому надо смотреть на другие страны «свежим взглядом», перерабатывая в формальное знание то, что у них не формально и даже не осознаётся ими. Кое-что можно будет привить у нас и не только для военных целей. Надо ещё выяснить, конечно, в какой степени их опыт может быть полезен для нас.
Выработанные учёными знания необходимо преподавать призывникам. Нужно объяснять, как реагировать на то, как реагировать на это. Если каждый человек в армии будет знать, что его товарищ обладает неким стандартным набором знаний, то им уже будет легче взаимодействовать друг с другом.
В процессе подготовки к службе должны быть и практические занятия. Например – жизнь в казарме. Призывники живут дома, но одни сутки, например, вместе проводят в казарме, осваивают на практике полученные знания общения, решают совместные задачи, развивают новые навыки. Потом неделю – снова дома, потому что надо осмыслить этот новый опыт. Затем через неделю-другую они проводят в казарме несколько дней, снова расходятся по домам и так по нарастающей.
При этом на лекциях призывники разбираются со специалистами в возникших проблемах, задают вопросы. Специалисты же обращаются к более компетентным коллегам, если не знают ответа сами. В необходимых случаях проводятся соответствующие исследования. Думается, что преподаватели должны быть преимущественно гражданскими, чтоб они могли научить призывника защищать свои права, в том числе, против офицеров.
Преподавание должно быть объективным, а не «промывкой мозгов» с целью создания бессловесных зомби. Поэтому готовить призывника для отправки в армию надо вне пределов самой армии. Когда смениться нынешний состав армии (более чем через 10 лет), воспитанный на «дедовщине», тогда можно будет более свободно допускать военных для подготовки призывников и проводить эту подготовку частично в армейских условиях. Но с этим лучше опоздать, чем поспешить.
Несомненно, что некоторые военные выразят возмущение предложением готовить призывников в ходе специального учебного процесса к длительной жизни и деятельности в военном коллективе. На взгляд таких военных это бессмысленная трата времени, сил и средств – призывники выучатся и так в ходе «шоковой» терапии – быстро и дешево.
Такие военные, видимо, не понимают, что есть более тонкие мысли, чувства и желания, чем унижать своих подчиненных и разводить дедовщину. Таким военным, видимо, плевать, что втоптанные в состояние животности люди не могут – как правило – подняться с этого состояния к прежним вершинам. Такие военные делают всё, фактически, чтобы раздавить всякое превышение над собственной умственной убогостью, растоптать тонкие ум и чувства.
Военных, воспитанных на дедовщине, можно понять (чтоб не простить) – ведь с более высокого интеллектуального уровня видно, что подобные военные не соответствуют ни своей должности, ни современным требованиям. И их следует не то что не подпускать близко к подготовке солдат, но вообще гнать из армии к чертовой матери (а в военное время отправлять в штрафбат или рядовыми под строгим надзором, чтобы они не отсиживались в тылу).
«Шоковая терапия» может быть уместна в редких случаях и только тогда, когда готовы все структуры внутри человека для преодоления данных трудностей. Тогда стресс и выброс энергии, проходит по этим готовым структурам, показывая возможность их использования. (Я назвал лишь одно из десятков условий, необходимых для возможности успешной «шоковой терапии»). Но «шоковая терапия» губительна, когда необходимых структур (знаний, в частности) для преодоления трудностей нет.
Если взять первоклассника и бить его головой об стену, требуя придумать доказательство теоремы Пифагора, то он просто умрет. Если котят бросить в мешке в воду, то они утонут, а не обретут жабры. Если требовать от призывника чудесным образом придумать оптимальное поведение в незнакомой среде воинского коллектива, то у него будут отшиблены мозги. Потому что самостоятельно придумать то, что придумывали сотни миллионов людей за тысячи лет, не сможет никто и никогда.