Сейчас мы живем как раз в переходный период эволюции. Средний человек уже обычно не способен охватить и обеспечить условия, необходимы для жизни общества и большинства людей. Поэтому основывать общество на том, что подсказывают чувства людей, становится всё более и более рискованным делом - и для общества, и для жизней людей.
Ведь в основе чувства лежит такая побудительная причина поступков, которая сохраняется внутри субъекта. И "правильные" чувства должны согласовываться с условиями, необходимыми для жизни данного субъекта, тоже опираясь преимущественно на внутренние данные (информацию, инстинкты и т.п.) данного субъекта. Но в нашем искусственном мире с глубоким разделением труда человек должен согласовывать свои действия с условиями, необходимыми для жизни общества в первую очередь. Только тогда поступки данного субъекта имеют смысл и пользу, когда они гармонично встроены в производственные, мыслительные и др. цепочки многих людей.
Поэтому на смену "общечеловеческим" чувствам в качестве ориентира для деятельности данного человека приходят приобретенные потребности, о которых говорилось в разделе I "Автономность приобретенных потребностей" главы 1.6 "Доводы разума - демиург общества будущего?". Эти приобретенные потребности могут все ещё являться чувствами (чувствами, соответствующими приобретенным потребностям), если общество остается квазистационарным. Тогда человек может освоить что-то своё и всю жизнь это использовать, ориентируясь в первую очередь на свои внутренние данные. В этом случае в основе поступков человека лежат его собственные влечения, а внешний мир (в лице начальника, например) формулирует задачи, которые данный человек должен решить для удовлетворения своих собственных потребностей (чтоб получить зарплату, например).
Чувства человека в квазистационарном обществе тоже могут в значительной степени сформироваться под внешним воздействием - под воздействием религии, например. Но, приняв диктуемые квазистационарным обществом ценности, человек может почти без изменений опираться на них в своем внутреннем мире до конца жизни.
Совершенно другая ситуация складывается в интеллектуально динамичном обществе с глубоким разделением мышления (а не просто труда). В таком обществе человек не может решать свою отдельную задачу выживания в отрыве от других людей. Людям необходимо согласовать свои способности и силы, спланировать свою деятельность и выполнять единую задачу. Человек в таком обществе вынужден почти постоянно в процессе своей деятельности обдумывать требования внешнего мира и самому формулировать свои требования к этому внешнему миру и добиваться согласования своих и чужих потребностей.
И вот сейчас человечество находится в процессе перехода от квазистационарных обществ к обществам интеллектуально динамическим с глубоким разделением мышления. Доводы в пользу того, что мы живем в переходную эпоху, были изложены в главе 1.6 "Доводы разума - демиург общества будущего?", особенно начиная с раздела V "Предпосылки перехода от укладности к плановости".
Общества, построенные на принципах укладности, являются квазистационарными. Но в этих обществах по мере накопления знаний и углубления разделения мышления нарастает конфликт между потребностями совместного планирования (умственного и динамичного) деятельности многих людей с одной стороны, и квазистационарностью общества с другой стороны.
В квазистационарном обществе можно относительно легко найти начальника, но средний начальник становится всё менее компетентным. Исключения есть, но мы говорим про тенденцию. В основном ты будешь заниматься известным тебе делом, опираясь на свои внутренние данные. Тебе дадут задание в начале месяца, например, и - паши. Период согласований минимален, период преследования собственных целей (работа ради зарплаты) очень велик.
Однако начальник уже зачастую не способен сформулировать оптимальную для подчиненного задачу, обеспечить оптимальные условия и повлиять на него подчиненному крайне трудно. "Ты начальник - я дурак, я начальник - ты дурак". Зато общество квазистационарное и можно ориентироваться в основном на свои чувства.
В таких условиях согласовывать свои интересы с интересами того же усредненного начальника приходится с помощью забастовок, например. И постепенно нарастает потребность перехода к обществу, основанному на плановости, когда преследуются интересы, полезные обществу в целом, а квазистационарные институты вроде частной собственности ликвидируются и заменяются институтами более гибкими и ориентированными на разум.
Таким образом, общество постепенно переходит в состояние сверхорганизма, в котором ориентиром будут выступать уже совсем не чувства отдельного человека. Базовые потребности остаются, конечно - но в качестве одной из сигнальных систем (см. об этом в разделе II "Базовые потребности на службе приобретенных потребностей" главы 1.6 "Доводы разума - демиург общества будущего?"). При этом сам человек в таком обществе руководствуется разумом, и этот разум учитывает потребности общества обычно в большей степени, чем интересы самого данного человека. Еще раз вспомним, что чувства опираются на внутренний мир, а не на внешние согласования и в этом они отличаются от коллективного разума.
То, как формируется разум и как он действует, заменяя собой чувства, было рассмотрено в разделе III На пути к сверхорганизму общества главы 1.6 "Доводы разума - демиург общества будущего?" В частности, было отмечено:
"Для формирования человека достаточно, чтобы он обладал автоматическим механизмом мышления, чтобы в нем было стремление знать и разбираться в мире (окружающем и внутреннем). Как уже отмечалось, механизм мышления функционирует не столько для обслуживания посторонних для себя потребностей, но просто в силу присущего ему движения.
...
Мышлению отдельного человека нужна информационная пища, которую он получает у общества, и вынужден развиваться в направлении полученной информации просто потому, что не имеет миллиардов человеко-лет для выработки столь же развернутого знания, которое создало за это время человечество"
В значительной степени чувства исчезают и - если брать чувства как ценность, то общество становится хуже, становится холоднее. Но ценности всегда относительны. В качестве ориентира и причины движения могут выступать и "автоматические" инстинкты, как в примере с амёбой или шахматным роботом из раздела II "Природа чувств главы 2.3 "Свобода воли и законы природы". В качестве причины движения может выступать разум. И разум всё чаще становится причиной движения (причиной, а не слугой чувств) в современном обществе.
Ценность чувства зависит от точки зрения. Если точка зрения - узкоэгоистическая, то собственные желания ставятся выше общественных потребностей. Если же мы смотрим с точки зрения общественных интересов, то личные желания являются второстепенными - даже "бесконечно сильные".
Рука, например, не имеет личной заинтересованности в тех или иных своих движениях. И напрямую ее "чувства" не зависят от успеха или неуспеха ее усилий. Тем не менее, действия руки, продиктованные интересами организма в целом, более эффективны, чем действия руки в её собственных интересах. Своими "интересами" без мозгов рука может довести организм до скоропостижной кончины, а вместе с ним и сама умерла. Поэтому нет никакой нужды (за редким исключением - вроде отдергивания руки от чего-нибудь горячего, например) позволять ей самостоятельность в поступках - ни для неё, ни для организма в целом.
Точно так же и разум служит для включения человека в сверхорганизм общества. Уже не отдельный человек радуется или грустит, но общество в целом, или какая-то часть этого общества "радуется" или "грустит". С точки зрения человеческих чувств уже невозможно охватить смысл своих действий отдельно от действий других людей, но с точки зрения общества такой смысл есть. И есть "влечение" общества к реализации каких-то планов, что соответствует радости в изложенной выше модели чувств. И есть препятствия на пути реализации этих планов, что соответствует страданию.
Уже на поздних этапах развития квазистационарного общества невозможно охватить смысл своих действий отдельно от действий других людей. Но в квазистационарном обществе можно ещё опираться на свои чувства, потому что "алгоритмы" общества практически не меняются и достаточно выполнять свой "кусочек" общественного "алгоритма", а уж во что он там складывается - интересоваться не обязательно. Ведь раз алгоритм не меняется, то и новые согласования не нужны. Такая ситуация была во времена Адама Смита, например. Что он и выразил в своем "Исследовании о природе и причинах богатства народов", говоря о "невидимой руке". "Реформаторы" не удосужились перевести эту классическую книгу до конца, поэтому привожу английский текст с моим корявым переводом:
"Book 4. OF SYSTEMS OF POLITICAL ECONOMY
...
Chapter 2 Of Restraints upon the Importation from Foreign Countries of such Goods as can be produced at Home
...
By preferring the support of domestic to that of foreign industry, he intends only his own security; and by directing that industry in such a manner as its produce may be of the greatest value, he intends only his own gain, and he is in this, as in many other cases, led by an invisible hand to promote an end which was no part of his intention. Nor is it always the worse for the society that it was no part of it. By pursuing his own interest he frequently promotes that of the society more effectually than when he really intends to promote it. I have never known much good done by those who affected to trade for the public good. It is an affectation, indeed, not very common among merchants, and very few words need be employed in dissuading them from it" Конец цитаты. А вот мой подстрочечник:
"Предпочитая поддержку в этом отечественной промышленности перед импортной, он намеревается защищать только свою собственность, и направляя эту индустрию таким образом [манерой], как она производит возможно большую величину, он преследует только свою собственную прибыль, и он в этом, как во многих других случаях [причинах], направляемый невидимой рукой, продвигает цель, которая не является частью его собственного намерения. Совсем не всегда хуже для общества, что это не является частью того. Следуя своим собственным намерениям, он часто продвигает то, что для общества более эффективно, чем когда он реально намеревается продвигать это. Я никогда не знал много хороших дел того, кто волновался бы, <чтобы> продать для общественного блага. Подобное жеманство, намерение не очень распространены среди купцов и очень много слов потребуется, чтобы уговорить их для этого".
Заметим, кстати, что ни о какой "невидимой руке рынка" - что так любят "цитировать" "реформаторы" - у Адама Смита нет и речи. Когда электрик вкручивает лампочку в люстру, то он тоже "направляется невидимой рукой", потому что не отдает себе отчета (как правило), что электростанцию строили для получения тока, прокладывали провода, делали "ламповую" индустрию и т.д., а в результате он имеет возможность дать свет и получить свою зарплату.
Эта "невидимая рука" - организация общества, а какое это общество - феодальное, рыночное, социалистическое или иное - сути дела не меняет. Важно, чтобы оно обеспечивало согласованность усилий разных людей в единое целое. И со времен Адама Смита ситуация так изменилась, что надо учитывать не только и не столько свои чувства и свой интерес, сколько пользу для общества. Общество перестало быть квазистационарным.