Вернемся от рассмотрения деструктивного совершенства к рассмотрению условий, делающих уместным денежный механизм.
В начале предыдущего раздела мы выяснили, что:
"...для доминирующего использования денег при сравнении между собой самых разных благ надо, чтобы самые разные блага в обществе были соизмеримы между собой по какому-то важному объективному параметру".
Доминирование денег при сравнении ценностей не следует, вообще говоря, из необходимости массового разделения труда.
Но доминирование денег станет уместным, если падение уровня развития людей будет очень глубоким и массовым в результате разделения труда и изъятия у этих людей более-менее сложных функций. Понятно, что падение должно быть очень глубоким, чтобы люди дошли до уровня почти одинаковых между собой человеко-скотов, что позволит измерять товары/услуги количеством труда, затраченного на создание этого товара/услуги данными унифицированными человеко-скотами. Поэтому не всякий период разделения труда приводит к доминированию денежного механизма, но только тот, который вызывает глубокую деградацию масс.
Если человечество проживет еще достаточно долго, то приход нового исторического периода, аналогичного латифундистскому рабству или либерализму весьма вероятен. Но очень сомнительно, чтобы в этот исторический период доминировали деньги при определении ценностей. Тут как в организме: желудку нужен желудочный сок, двенадцатиперстной кишке - желчь, сосудам - красные кровяные тельца и т.д. У органов внутри человека нет общего рынка и не так много общих ценностей, поэтому и "всеобщий эквивалент" невозможен.
Хотя, если смотреть в безумно далекое будущее, в котором (помечтаем, хотя вряд ли человечество доживет до этого) есть много человечеств в космосе, то опять может выявиться сходство в потребностях этих человечеств. И тогда опять потребуется аналог денег - уже каких-то космических денег.
Тут такая аналогия: потребности органов внутри организма не сопоставимы при помощи каких-нибудь "всеобщих эквивалентов", но потребности разных людей (потребности организмов в целом) сравнимы между собой, если люди находятся на полуживотном уровне развития. Вот и будущие человечества тоже могут оказаться такими "организмами", внутри которых денежный механизм не доминирует, а "снаружи", применительно к целым человечествам, он может и доминировать на каких-то исторических этапах.
Поэтому представляется, что время доминирования денежного механизма (или его аналога) занимает исключительно малую часть истории даже в сравнении с периодами доминирования разделения труда. Хотя периоды доминирования разделения труда сами занимают крайне малую часть истории.
"Всеобщий эквивалент" при решении вопроса о ценностях уместен при сравнимой природе этих ценностей. Например - сравнимый источник ценностей - труд стандартных работяг. Но если ценности несравнимы в основном, то "всеобщий эквивалент" неуместен, потому что невозможно предпочесть одно другому. Вот что человеку более ценно: почка или легкое? Рука или глаз? Сердце или печень? Позвоночник или голова? Кишечник или костный мозг? И то, и другое, и третье необходимо. Если бы рука могла превращаться в глаз и обратно, то можно было бы сопоставлять одно с другим, но ведь - не может.
Можно, конечно, представить себе фантастического хирурга, который может пришивать тебе чужой глаз, отдавая на время твою руку глазному донору и наоборот. Но для таких операций требуются очень серьезные внешние ресурсы (тот же хирург, ВУЗ для подготовки хирургов, оборудование и т.д.). Нет такого, что вместо одного "товара" (глаза) ты с минимальными затратами получаешь другой "товар" (руку). А в примитивном рынке перебросить унифицированных рабочих с производства носков на производство консервов вполне возможно. Отказываясь от носков, ты получаешь тушенку и наоборот.
Поэтому в примитивном рынке "всеобщий эквивалент" позволяет направить ресурсы (трудовые в первую очередь) на решение более важной задачи (за которую "проголосовало" больше денег). Но если те же трудовые ресурсы не унифицированы, то "голосование" денег мало что меняет. Если тебе нужен глазной хирург, а в наличии только оператор асфальтоукладчика, то он хирурга не заменит.
И довольно бессмысленно давать больше денег данному хирургу, раз он в дефиците. Ведь расширить производство он не может - потому что барьеры входа очень высокие. И эти барьеры входа очень высокие потому, что нужно собрать вместе разных специалистов, а не унифицированных работяг.
Подробнее о барьерах входа было сказано в разделе VI "Цена - мера недоступности в рыночной экономике" главы 4.2 "Ценовое и ценностное расщепление обществ". Преодоление этих барьеров связано не с "всеобщим эквивалентом", а с приданием идеям юридической власти. Если чего-то не хватает, то принимается решение и нужные специалисты собираются - по обязанности - и делают свое дело: новых специалистов ли готовят, производство ли оборудования организуют, более доступную технологию разрабатывают и т.д.
Конечно же, организовать любое серьезное дело трудно, но на принципах логического общества организовать дело значительно проще, чем в условиях рынка. У рынка есть другое "достоинство": совершенно нет никаких гарантий, что серьезное дело удастся довести до конца и поэтому чёткого плана не просматривается за лесом возможных трудностей. Вот если хочется спрятать голову в песок со словами "Рынок все решит", то рынок - лучше. Если же хочется делать дело, то лучше логическое общество.
Организация на базе обязанностей людей, а не денежного соблазна, характерна и для государственной плановой экономики. И, кстати, она работала много лучше, чем нынешний рынок в России. Но логическое общество - это сетевая стратегия, в отличие от иерархической плановой экономики.
Логическое общество в силу своей сетевой организации дает гораздо больше инициативы "низам", которые уже сами предлагают новые решения, а не только выполняют решения "верхов". И если решение удачное, то оно порождает обязанности и финансирование данного проекта, даже если автор (авторы) данного решения ни копейки в кармане еще не имеют. Идет уже не конкуренция кошельков, а соревнование проектов. И тот проект, который побеждает в этом соревновании, автоматически получает возможности для реализации.
Простое выделение денег для производителей дефицитных товаров/услуг становится крайне неэффективным. Для создания важного производства необходимо направлять не деньги, а вполне определенные ресурсы и специалистов - это и будет лучшими "деньгами". При этом для других (менее критичных) задач сократится доступность услуг данных специалистов, и сократиться доступность данных ресурсы. Если проецировать это на денежный механизм, то для окружающих вырастут цены.
То есть, гораздо эффективнее ограничить второстепенных потребителей данных ресурсов, чем расширять их производство. Но это уже не денежный механизм, а его противоположность, потому что цены будут ниже для тех, кому нужен (в интересах общества) данный ресурс (если проецировать ситуацию на денежный механизм), а для остальных - выше. Второстепенными тут названы такие потребители, ограничение доступа которых к данным ресурсам не наносит обществу (и второстепенным потребителям обычно) большого ущерба.
Такой подход в большинстве случаев оправдан, потому что задача по созданию нового производства, например, требует гораздо больше ресурсов, чем поддержание этого производства после его создания. А расширение ресурсной базы потребовало бы еще сильнее расширить исходную задачу (создать еще необходимые производства, создающие ресурсы для данного производства) и тем снизить шансы на успешное завершение расширенной задачи. К тому же не факт, что расширенная ресурсная база будет нужна после завершения выполнения исходной задачи. И если она не будет нужна, то что - все дополнительные производства выбрасывать на помойку? Если выбрасывать, то глупо было создавать их, вместо того, чтобы создавать что-то более востребованное.
Если же ресурсную базу не расширять и не ограничивать доступ второстепенных потребителей к важным для нового производства ресурсам, то будет иметь место спизинг (хищническая скупка необходимых ресурсов), что крайне затруднит реализацию задачи. Если же второстепенных потребителей ограничить в целях реализации более важной задачи, то польза от реализации задачи значительно превзойдет временные небольшие трудности второстепенных потребителей.
Мобилизация человеческих и иных ресурсов для решения важной задачи - это в современных условиях зачастую более эффективное решение, чем расширение ресурсной базы. Здесь как раз задача устранения дублирования вступает в конфликт с денежным механизмом. Ведь если доступность ресурса зависит только от денег, то приходится расширять ресурсную базу, чтобы каких-то ресурсов хватило в период реализации задачи и для данной задачи и для всех остальных "обычных" потребителей данных ресурсов. Но расширение ресурсной базы - это и есть дублирование. Хотя и существующей ресурсной базы вполне достаточно, если временно ограничить доступ к некоторым ресурсам со стороны второстепенных потребителей.
Как видим, доминирование денежного механизма не только не вытекает из доминирования задач по разделению труда (устранению дублирования), но даже может противоречить этим задачам.
Неценовое решение проблемы в рамках рыночной экономики возможно только внутри предприятий. Внутри предприятия ты можешь (если ты собственник) направить какие-то ресурсы для развития слабого производства, хотя это производство дает тебе мало денег, и в условиях рынка они не смогло бы купить данные необходимые ресурсы.
Сейчас в качестве предприятий все чаще выступают транснациональные корпорации. Как видим, рыночный механизм оказывается крайне неэффективным, раз приходится разводить таких монстров. Поэтому выигрыш получит то общество, которое внедрит принципы логического общества в качестве законов.
А как же функционирует рыночно-денежная модель, если она не адекватна современным требованиям? Плохо функционирует. Она была уместна на каком-то историческом этапе для некоторой группы стран и в тот период подняла производительность труда. И на достигнутом уровне она еще функциональна. Проблема в том, что дальнейший прогресс уже крайне затруднен в рамках рыночно-денежной модели.
Дело не в том, что имеющийся уровень развития человечества ушел так далеко, что рыночно-денежная организация общества сделалась невозможной. Но дело в том, что рыночно-денежная организация общества не позволяет существенно подняться над достигнутым уровнем развития, потому что этот уровень является одним из "едва-приемлемых" для использования рыночно-денежной организации общества. И эта организация общества держит нас в прошлом, но для прошлого она все же приемлема.
Впрочем, для России дело обстоит значительно хуже. Россия в современных условиях оказывается за пределами пригодности рыночно-денежной организации общества. Чтобы попасть в область едва-пригодности рыночно-денежной организации общества, Россия должна существенно откатиться назад и пройти через значительное вымирание.
Либо Россия должна перейти к новому, подходящему для современного уровня развития способу организации общества. Я исследую вариант логического общества, есть уже проверенный социализм, кто-то предложит что-то ещё. Выбор можно сделать в процессе споров и обсуждений, но рыночно-денежная организация явно не пригодна для России (если не деградировать) хотя бы потому, что есть более успешный опыт (факты, а не теории) социализма.